И далее пошла целая лекция о том, как плохо и неправильно воспитывали людей в СССР, как нечем там было восхищаться. И Гагарин в космос не летал, и «чернобыли» каждый год происходили, и нищета была… беспросветная и тухлая. Говорил это Рашид с наслаждением, мрачно растягивая слова, словно облизываясь. Матвей что-то вяло возражал, а в основном молчал, выслушивая триады. Наконец Аня не выдержала и возразила:

– Рашид Абильдинович, а почему вы решили, что Матвею нечем гордиться?

– Что?! – Удивился от такой наглости Мазепа.

«Целка, похоже, решила меня жизни поучить? Во, как интересно!» – подумал он в обезьяньем восторге и как…

Через пятнадцать минут разговора он внезапно понял, что столкнулся с настоящей крепостью знаний и логических выводов. Аня не просто держала оборону, а непрерывно атаковала и атаковала. Тему Гагарина она умело перевела в лунные снимки. Затем доказала, что в СССР было лучшее в мире образование, спокойная жизнь, развитая промышленность, передовые научные разработки и так далее. Рашид решил затянуть её в статистику, но девушка задала порку не занимавшемуся глубоко темой (кроме, конечно, своих злачных дел) «кандидату наук». Даже смогла назвать, какие здесь стояли немецкие и советские части в 41-ом, и когда освободили деревню. И тут Рашид, увидев, что «пипетка» реально может аргументировать, допустил главную ошибку, переведя тему в «великую поэзию», то есть «Песнь о Роланде», а конкретно – в собственную паленую диссертацию. И тут он попал! Особенно когда узнал, что напавшие на войско Роланда баски в действительности были христианами, а не мусульманами. В ответ Рашид стал грубить, называя Аню «фантазеркой», но тут, смеясь, вступила его бывшая пассия, и завершила разгром, забросав цитатами.

– Я же тебе сама писала «твой труд», что ты со мной споришь? Только ты зря меня в соавторах не указал. Эта была сначала моя тема! – Мстительно заявила Екатерина.

– Ах, ты… – в ярости пробормотал Рашид и, хмыкнув, сматерившись и сделав пару нервных бессмысленных телодвижений налево, направо, пошел в район «купания».

– Ну, Анечка, мы с тобой заработали теперь наряды вне очереди, – улыбнулась Екатерина.

– А вы правду ему писали диссертацию? – осторожно спросила Аня.

– Да… Именно! Самое ценное там, моя несостоявшаяся кандидатская. Он никогда испанской темой не занимался, но так как германист он тоже никакой, то воспользовался моими знаниями по Реконкисте. Он стал кандидатом, а я нет. Но ты молодец, Анька!

– В чем, это вы его разбили?

– В том, что ты сумела парировать, а я тебя даже не консультировала для этого. Пойдешь к нам на истфак?

– Не знаю… я пока вправду не знаю. – Ответила девушка по-прежнему робко.

Это была первая серьезная стычка на тех раскопках.

На шестой день Аня нашла ещё один череп, причем оказавшийся «юбилейным», тоже шестым, обнаруженным девушкой. Его нашли вместе с остальными останками в низине, куда точно никто не собирался ходить. Сначала думали, очередной блиндаж, но вскоре поняли, что это просто бурелом, накинутый поверх травы и укрывавший умершего насильственной смертью человека. Аня радостно подбежала к голове, и отделив её от остальных останков, внимательно осмотрела.

– Боже, какой красивый и какой большой! – Прокомментировала она свое открытие.

– Это «подснежник», Аня, а не солдат, – сказал ей дядя Дода.

– Почему не солдат?

– А где его каска, ты видишь? А фуражка, а оружие? Гол как сокол.

– А как же эта рана на голове? – Аня показала своему наставнику огромную дырку овальной формы с чуть рваными краями.

– А где ты, девушка, видела, чтобы пули падали так четко вертикально сверху вниз? – Насмешливо спросил Давид, – это не пулька, моя дорогая, и не шрапнель. Это удар ледоруба, точнее… шахтерское кайло… Ровно как прошло, без малейшего скола. Был бы ледоруб, были бы трещинки, а тут и впрямь, как пуля ударила.