– Это не та Одетт, которую он всё время вытаскивал из каталажки? Чёрт, вы правы, она бы точно ему не отказала…

– Пиши далее. Бистро «Калинэт», найдёшь легко – это сразу за собором Сен Эсташ. У стойки должен быть такой костлявый, долговязый бармен со шрамом под глазом, то ли Юго то ли Южин. На окраине квартала он сдаёт бараки для тех, кому нужно отсидеться на время. Сообразишь, как с ним сладить. Следующее местечко – набережная Сены.

– Адрес?

– Адреса конкретного нет, да и он тебе не нужен. Ты будешь искать не улицу и не дом, а баржу. Паром тоже подходит. Дело в том, что он водил дружбу с одним паромщиком, стариком-арабом. Его зовут Габбас.

– Начальник, но к нему так просто не подъехать – Конте он ни за что продаст. Может подкинуть ему чего и затащить в участок, а уж здесь его наши парни обработают?

– Нет, желательно это дело держать подальше от участка. Подкупи какого-нибудь нищего и отправь на лодку – пусть прошерстит вдоль и поперёк. Ну и последний адресок, хоть и шанс найти его там вовсе ничтожен – загляни туда как закончишь с тремя первыми. Раз уж наш герой так тяготеет к тишине и покою, то стоит зайти в гости к Святой Магдалине на Вьей-дю-Тампль.

– С паромщиком всё понял, но… Причём здесь Святая Магдалина?

– Конте был подкидышем в доме сестёр милосердия. Там он содержался до семи лет, прежде чем отправился в приют, с которого практически сразу сбежал.

– Вас понял, начальник! Отправляюсь сперва в «Калинэт», это удобнее и ближе всего, затем уже к цыпочке и долговязому. Что-то мне подсказывает, что найду его либо у Одетт, либо на барже араба. К долговязому вряд ли он пойдёт – он разгромил его бистро, когда брал Трефа и ему прилично навалял за болтливый язык. Но если везде будет глухо, то попробую разузнать у сестричек. Может вы и правы – он хитрый тип.

– Луиз, поторопите Роже с подачей автомобиля, мой отец уже спускается. – Не отрываясь от укладки своих сверкающих кудрей, Мари-Роз пребывала в раздумьях, хоть и пыталась давать указания служанке. Озадаченная служанка Луиз тут же подбежала к окну, одёрнув занавеску:

– Но мадемуазель, в этом нет необходимости – он уже давно стоит у входа.

Без доли лукавства можно было смело констатировать, что чёрно-белый винтажный «Делайе»^>2 мсье Годена представал в неизменно наилучшем виде – отполированный до блеска, он ожидал у самого входа шикарного особняка в нежно-голубых тонах.

– Да? Я и впрямь так рассеяна сегодня… – как бы невзначай ответила Мари-Роз, столь увлечённо прихорашиваясь у трельяжа.

Служанка, собирая постельное бельё и вечерние туалеты мадемуазель Годен, нашла момент чтобы поделиться вслух своими переживаниями:

– Ах, мадемуазель Мари-Роз, нашей маленькой Анжелик так долго не было дома! Каждый день, я убираю пыль в её комнате, и каждый день у меня наворачиваются слёзы – мне вспоминается, как её утончённые ручки весело скользили по клавишам рояля… Ах, как тоскливо, безмолвно без неё стало в доме! Надеюсь, с её возвращением к нам вернётся радость, ведь я до сих пор не верю, что она возвращается…

Но душещипательные изречения служанки Луиз были грубо оборваны недовольным шипением её хозяйки:

– Да, да, Луиз, это очень трогательно. Но наша Анжелик уже не маленькая, и к вашему сведению, она успела повзрослеть за эти пять лет. Бога ради, Луиз, в перерывах между сентиментами не забудьте заказать меню кухарке, которое я оставила сегодня утром и занести мой вчерашний наряд в химчистку.

Двухэтажный особняк «Двух Ангелов» был главной жемчужиной среди всего несметного массива недвижимости Годенов. Его украшали лаконичные, дорические колонны, безмолвно стоявшие перед стройным рядом аккуратно выстриженных декоративных кипарисов.