Молодой человек впустил невысокую, полную  брюнетку, и почесал затылок. На Лерке, что говорится, лица не было, она схватила его за руку, и выпалила:

— Ты в полицию уже обратился?! 

Он похолодел. 

— Нет. А где Лелька? 

Валерия всплеснула руками, и быстро объяснила, что случилось в клубе. По мере ее рассказа Костик то бледнел, сжимая кулаки, то сникал, а потом и вовсе жалко промямлил:

— Нннне надо ни в какую полицию идти, Лер. Я... я сам с этим разберусь. 

— Что значит сам? — с подозрением прищурилась гостья, уперев кулачок в бок. — ты меня слышал?! Лельку похитили! А ты? Тоже хорош, блин, сидел всю ночь, хоть бы мобильник врубил! Дозвониться до тебя не могли! 

— Я сказал, никаких ментов. — рявкнул истерично Рощин, и начал мерить шагами прихожую, натыкаясь на стены, — счас я смотаюсь в одно место, и перезвоню тебе. Поняла?! 

— Не ори на меня. — отчеканила Валерия, отпихнув его от двери, — ты, как хочешь, а мы с девчонками едем в полицию. Ночью нас не захотели слушать, за пьяный бред приняли всё, что рассказали. А сейчас, как миленькие, заявление примут! 

И она выскочила из квартиры, оставив Костика в полной растерянности и досаде. Да что менты могут против Анархиста, эти придурки в погонах, которые элементарную бытовуху раскрыть не в состоянии! Куда им прыгать на матёрых волчар – уголовников... 

Голова пухнуть скоро начнёт. Значит, Лелька у этих мудаков, а он даже не в силах ей помочь. Сунешься к Анархисту, на этот раз точно башку снесет. И чем тогда он жене поможет? Лучше рвануть в пригород, и там вместе с Михой чего-нибудь придумать. Не тронет Анархист Лелю, она ж баба, что с нее спрашивать. Ну, постращает чуток, а там они с Мишкой план разработают, как ее выручить... 
  

***

— Что… Ты собираешься делать? — я, как загипнотизированная, уставилась на нож, инстинктивно дернув обеими руками. — ты ведь… Не всерьез, нет?

Анархист молчал, медленно вышагивая возле меня, и не отводя страшных, горящих предвкушением, глаз. Смотреть ему в лицо я не хотела, знала, если пойму, что он будет со мной вытворять, то непременно разревусь. А истерика сейчас не лучший выход. Чего доброго, еще разозлится больше, тогда точно может прикончить или покалечить. Боже, и как меня угораздило в это вляпаться?!

— Мне не нравится, когда ты опускаешь глаза. — нагнувшись, тихо, но угрожающе изрек он, и лезвие коснулось моей шеи. — смотри на меня.

Преодолев страх, я подняла голову. Стоять на коленях, с прикованными руками, было унизительно и неловко. Не на этом ли строился его расчет — сначала сломать, мою волю, а потом снова нажать, заставив признаться, где я прячу чёртово ожерелье. Оружие в руках мучителя это верное средство превосходства.

Но я же не видела эту дорогущую цацку, как назвал украшение Анархист! Почему он мне не верит? Как мог Костя меня подставить?!

— Вот так, девочка… — шепотом одобрил бандит, приблизившись вплотную, — не смей отводить глаза.

У меня перехватило дыхание, когда острие прошлось по незащищенному горлу, слегка царапая кожу. Больно не было, но меня мутило от осознания, что одно неверное движение, и нож соскользнет, причинив мне настоящую боль. Насколько сумасшедший этот человек, способен ли он убить?

— Пожалуйста… Не надо. — сбивчиво попросила я, прикусив губу с такой силой, что ощутила привкус крови на языке. — я не знаю, где ожерелье. Никогда чужого не брала.

— Ты не врешь. — неожиданно утвердительно сказал Анархист, вселив в меня искру надежды, что кошмар вот-вот закончится. — твои глаза не лгут. Тсс, не бойся. Пока ты будешь покладистой, я не трону тебя.

— Вы меня отпустите? — с дрожью в голосе просипела я, косясь на нож, балансирующий рядом с чашечкой бюстгальтера. — если бы эта вещь была у меня, я бы отдала её Вам! Честное слово! Я не воровка!