– Воды, – прохрипела сэва, и Реми, окончательно запутавшись, выбежала из кабинета, упросив у официантки принести кувшин с водой.

Через пять минут, напившись и отдышавшись, Виви испуганно перевела взгляд на Реми, сказав:

– Не пойму, что со мной. Это с утра началось. Будто горячка какая напала, всё стало таким грязным, жёстким и муторным, – говорила она, глядя в пустоту. – Непонятно даже, с чего началось. Кажется, сразу, как официальное письмо из министерства получила. Потом пришла в гнездо, познакомилась с командой. Ох, мне же дали задание – опросить родственников погибших девушек! Как я могла забыть? Такая ненависть напала, будто меня заставили заниматься делами мне не по чину. Хотя это глупость полная!

Реми слушала, сама холодея изнутри. Что-то произошло утром с подругой. Что-то влезло в неё, тёмное, как у… как же их звали якшарас… звери? Иззвери? Изварэ! Это сотворили с подругой люцианиты? Но что именно они сделали? И как? И почему её голос успокоил Вивьен? Тысячи мыслей завертелись в её голове, а вслух она начала задавать вопросы:

– То есть проснулась нормальной, а потом пришли эти чувства. Или же по пробуждению сразу накинулись? До письма или после? С кем-то говорила? Что-то пила, ела? Куда-то ходила?

Вивьен постаралась восстановить свой утренний распорядок, но подсказки не нашлось. Всё было как обычно.

– А при чём тут моё пение? – спросила напоследок Реми, когда подруга засобиралась – не хотелось ей в первый же день опростоволоситься и не выполнить поручение старшего следователя Тихона Скопа.

Теперь Вивьен уже с бо́льшим воодушевлением относилась к своему назначению. Её способности ищейки действительно то, что нужно для расследования, учитывая, как медленно оно продвигается. Тихон Скопа возлагал большие надежды на молодую сэву, учитывая, что она имела боевой опыт и училась в военной академии.

– Не знаю. Я почувствовала, что от него мне станет легче, – уже стоя в дверях, ответила Виви. Её лицо посветлело, и сэва улыбнулась. – И правда помогло. Хотя я не понимаю, в чём тут дело. Но ты же потом расскажешь, да?

Реми кивнула, хотя понимала, что ничего не скажет. Слишком опасно и слишком близко подобрались к ней люцианиты. Об этом инциденте следует доложить Ульриху. Прежде они не сталкивались с физическим влиянием люцианитов, и если они на такое способны, то это многое объясняет.

Оставшись в одиночестве, Реми отдала должное куриной ножке в чесночно-сливочном соусе, выпила травяного чая и отведала прелестного десерта из воздушных сливок, прежде чем вернулась в общежитие и тщательно осмотрела комнату. Она перетряхнула постельное бельё на кровати Вивьен, заглянула под матрас и осмотрела половицы, простукав их костяшками пальцев. Даже осторожно спела, пытаясь поймать пустоты, в которых можно было что-то спрятать. Заглянула за батарею и в водосток раковины, пробежалась по всем шкафам и полкам, комодам и под столом. И даже в люстру влезла, но, кроме дохлых мух, ничего не обнаружила.

Усевшись на свою кровать, задумчиво оглядела устроенный беспорядок. Девушка нутром чуяла, что в комнате что-то есть. Сегодня она встала раньше Виви, которая даже не проснулась от приглушённых подушкой криков подруги, успев за месяцы совместного проживания привыкнуть к её кошмарам. Когда Реми уходила, в комнате было всё в порядке? Или нет? Что-то уже было, к чему она не прислушалась, будучи сломленной своим жутким сном?..

Прикрыв глаза, Реми начала водить пальцами по воздуху, пытаясь уловить, откуда исходит это нечто. Дисгармония, как комариный писк. Что-то не отсюда. Чу́ждое и неправильное витало в воздухе. Её рука остановилась на подушке, скрытой покрывалом. Открыв глаза, она отдёрнула его и вытащила подушку. Задумчиво покрутив в руках, Реми перевернула её и тотчас отбросила от себя. Белая наволочка была измазана чёрными пятнами, от которых тотчас пошёл мерзкий запах серы.