Обхватив руками горло, интуитивно пыталась сделать хоть один вздох, но у меня не получилось. Внутри застрял огромный комок, мешающий мне дышать, думать, существовать. Паника сдавливала грудь, заставляя сердце стучать быстрее. Я стучала руками по полу, выгибалась струной – но ничего не происходило. Открыв рот, пыталась захватить больше воздуха, но его почти не осталось. Я издала судорожный хрип и закрыла глаза, снова погружаясь в вязкий темный омут.

Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Потом осознание всех моих бед навалилось на меня тяжелым грузом. Аккуратно сев на пол, прижалась спиной к холодной стене. Дыхание восстановилось, и хоть воздух обжигал легкие, я продолжала дышать. Жива – это уже неплохо. Мое тело тоже было в порядке, хоть и покрыто ледяными мурашками (парадоксально!), а на лбу проступил пот. Напротив меня все так же ярко полыхал прожектор. В свете его лампы были отчетливо видны сгустки пыли, перемещающиеся по клетке словно светящиеся мухи. Казалось, воздух вокруг стал чуть холоднее, чем был ранее. Отсюда я сделала вывод о том, что прожектор все-таки был выключен. Длинная шершавая цепь покоилась на моей ноге, обвивая ее словно удав. Наверное, обмоталась, пока я была без сознания.

“Или же это был обычный сон?” – тихо прошептала я, но мне никто не ответил. Сейчас, придя полностью в сознание мне тяжело было осознать, что же конкретно произошло. Стало ли мне плохо от приступа паники, и я потеряла создание или это был какой-то специальный невидимый газ, заставивший меня отключиться. От этой мысли стало еще паршивее, хотя и так было хуже некуда.

Я закрыла глаза и попробовала вдохнуть полной грудью, как нас учили в школе, но это простое упражнение было довольно сложно сейчас повторить. Мои легкие словно сжимал невидимый кулак. Я приоткрыла рот в отчаянной попытке вдохнуть хоть грамм кислорода, но ничего не получалось. Обхватив руками горло, я запрокинула голову и снова попыталась сделать вдох. Спазм, пронзивший мое тело, начал отпускать и я почувствовала, как каждая клеточка насыщается кислородом.

Кажется, я превращаюсь в параноика. Хотя, разве это удивительно, в текущих обстоятельствах? – снова подумала я, прикрыв глаза. Хотелось вычеркнуть из памяти грязные серые стены и пыльный горячий прожектор, но даже с закрытыми глазами это было довольно сложно сделать. Монотонный гул и легкий ветерок не давали полностью забыться в омуте памяти то и дело отвлекая. Мое сознание, словно оторванное от тела, кружило, уплывая в тягучую дрему, обволакивающую кутающую в теплый саван небытия.

Казалось, время застыло. Абсолютно без движения. Ничего не менялось: все так же светил прожектор, слегка обдуваемый своим же пропеллером, прикрепленным к нему, все так же возвышались унылые однообразные стены комнаты, все так же на ледяном полу лежала моя бледная фигурка.

Пока мы переговаривались с предательницей, мне казалось, что время течет быстро, но сейчас я уже не была так уверена. Мне не хватало звуков, пения птиц, шелеста травы, криков детей. Я бы сейчас все отдала за большой стакан колы, приправленный мятным листочком. Мне почудилось, что я слышу ее шипение, ощущаю на губах сладкие вызывающиеся пузырьки, чувствую на языке сладкую воду, медленно скользящую мне в горло. От этой фантазии рот наполнился слюной, а желудок издал протяжный вой.

Я плотнее обхватила себя руками, хотя в комнате было и так жарко. В какой-то момент я поняла, что тут сойду с ума. Сразу же пришли на ум множество фильмов, где маньяк-садист похищает девушку, а затем пытает ее ужасными невообразимыми пытками. Все фильмы подобного жанра заканчивались убийством маньяка и освобождение жертвы, однако ей приходилось что-либо себе отрезать или лишиться самого дорогого что было у бедняжки. Нет, мне это определенно не подходит. Ничего от себя отрезать я просто не смогу, да и для драки я слишком неподготовлена.