– Как ты себя чувствуешь? – спросила я.

– Лучше.

– Лучше по сравнению с чем?

– Лучше, чем если бы меня заживо пожирали росомахи.

– Это хорошо. Для тебя, а для росомах не очень. Жаль бедняжек, они ведь остались голодными.

– Сколько я тут пробуду?

– По меньшей мере еще одну ночь. Тебе ввели сильные обезболивающие средства, и доктор Уиллис взял кровь на анализ. Результаты будут не раньше завтрашнего полудня.

Габриэлла окинула взглядом унылую больничную палату. Я сказала:

– Да, возможно, придется поскучать. У тебя есть мобильник, или книжка, или еще что-то в этом роде?

– Нет. Я вроде как упала прямо на улице, и папа привез меня сюда. Не было времени что-то захватить.

– У нас тут есть небольшая библиотека. В основном из книжек, которые оставили бывшие пациенты. Хочешь, принесу тебе парочку? Какие тебе нравятся?

– Любые про океан. Серьезно, подойдет что угодно: романы, книги про природу или научные. Я океаном уже много лет одержима. Изучала всяких рыб и морскую биологию и читала все-все-все про море.

– Хорошо, посмотрю, найдется ли у нас что-нибудь.

– А можете еще научить, как им пользоваться? – И она показала на телевизор. Это несколько удивило меня, ведь большинство пациентов телик вообще не выключают, только и скачут с канала на канал, пока сон не сморит.

– У вас дома нет телевизора?

– Нам только изредка разрешают его включать, когда папа рядом.

– Но сейчас-то тебе можно его смотреть или нет?

– А мы никому не скажем. – И Габриэлла схватила пульт.

Я включила телевизор и пошла поискать книгу про море. Когда я проходила мимо стойки администратора, Мона, которая работает по утрам, смотрела в потолок и безуспешно пыталась что-то сказать в трубку невидимому собеседнику, который, похоже, не желал ее слушать. Я вознамерилась проскочить и прибавила темп, но Мона протянула ко мне руку с трубкой и пояснила:

– Он требует кого-нибудь из медперсонала.

Я наморщила нос, словно мне совали раздавленного на шоссе скунса, и попыталась испепелить Мону взглядом. Она только пожала плечами: мол, а я-то что сделаю?

– Горбольница Локсбурга! – Мой голос излучал фальшивую бодрость.

– Вы врач? – поинтересовался мужской голос. Я немедленно вообразила себе его обладателя: сидит, бедолага, в глубоком кресле и потеет сквозь майку-алкоголичку, на которой больше еды, чем во всем его заплесневелом холодильнике.

– Я медсестра.

– Ладно, может, и медсестра сгодится.

– Давайте попытаемся выяснить.

– Я больше ни хрена не помню. Какую таблетку принять, чтобы это прошло?

– Вам нужно принять… вот черт! Забыла!

– Что ты за медсестра после этого?

– Я медсестра, которая не занимает телефон больницы с дебильными вопросами.

– Я нажалуюсь твоему начальнику! Как тебя звать?

– Мона, – ответила я и сбросила соединение.

У администраторши отпала нижняя челюсть.

– Не переживай, он все равно не запомнит. – И я осклабилась, давая понять: впредь будешь думать, прежде чем совать мне трубку.

Я нашла для Габриэллы журнал «Нэшнл джиографик» с морскими черепахами на обложке и посвященной им статьей, а также, судя по всему, довольно вульгарный любовный роман, действие которого разворачивалось в рыбацкой деревушке. Меня не было в палате от силы минут пятнадцать, но девушка уже выключила телевизор.

– Больше не хочешь смотреть?

– Слишком утомительно.

– Знаю.

– Мне больше нравятся настоящие люди, – заявила она.

– Мне тоже люди нравятся. Особенно когда их нет поблизости.

– Это называется когнитивный диссонанс.

– А еще это называется жизнь.

– Вы прямо всезнайка.

– Это хорошо или плохо?

– Вообще-то, типа, плохо.

– Ну, типа, извини.

– Ничего. Все постоянно стараются казаться милыми, и я вроде как тоже, но иногда очень надоедает. Как думаете, это плохо?