Замираю на третьем этаже и выравниваю дыхание.

– Зачем мы туда идем? И за что ты так меня ненавидишь?

– Мне просто надоело возиться с тобой. Тебе не тягаться со мной Дана, в следующий раз десять раз подумаешь прежде, чем пойти мне мстить.

– Ты же не будешь меня насиловать? – Господи, что я говорю.

– Я не насилую девушек, только если они сами попросят меня о такой услуге.

Я слышу его хриплый смех.

– Никогда… слышишь никогда, – выкрикиваю я поднимаясь выше. Эхо моего голоса посылает очередную дрожь.

– Еще посмотрим.

Мы поднимаемся на девятый этаж и мои нервы на пределе. Смотрю на покосившуюся дверь и чувствую, как он тихонько надавливает на мою спину, толкая меня вперед. Я глубоко вздыхаю. Мое самообладание покачнулось. Как же я ненавижу его!

– Ты псих, Клим, просто ненормальный псих и за все ответишь…

Тусклый счет, от ближайшего фонаря, просачивается в комнату. Прохожу вглубь и чувствую, как шевелится каждый волосок на моих руках.

Нет, мне не страшно, просто жутко неприятно то, что он пытается отыграться на мне. Да, я была неправа, что разукрасила его машину, но притащить меня сюда, пытаясь напугать, это слишком.

Во-первых, некоторые, даже днем обходили этот дом стороной, и даже признаюсь честно, я тоже изредка боялась здесь бывать. Сейчас я ругала себя за такие мысли, но с ним я чувствую себя в безопасности.

Как бы он не издевался надо мной, все эти годы, он меня не трогал, никогда. За исключением того поцелуя, на парковке.

– Ииии, на этом все? Твоя фантазия походу уже исчерпана, Клим, – произношу я, оборачиваясь.

Он улыбается, и в тусклом свете фонаря, его улыбка, кажется зловещим оскалом.

Клим движется на меня.

– Ты, когда- нибудь, видела себя со стороны? – Шепчет он, медленно надвигаясь, – ты смотришь так, как будто боишься, что такой как я, испачкает такую правильную и чистенькую девочку. Думаешь, что я грязное животное не достойное тебя, да, Дана? Ты всегда так смотрела, даже когда я в девятом классе позвал тебя танцевать, помнишь?

– Нет, ты ошибаешься.

Он близко, так близко, что я чувствую исходящее от него тепло. Клим поднимает свою руку и тихонько проводит по моей щеке.

– Такая нежная кожа и такие запятнанные руки, прикасающиеся к ней, не пристало королеве вечера танцевать с грязным оборванцем, видишь, я до сих пор помню твои слова.

– Это было давно, я изменилась. Ты за это мне мстишь? – Мой голос надломлен и дыхание учащается, как только его руки обвивают мои талию и грубо прижимают к себе.

Я стараюсь сохранять спокойствие, но сердце, предательски, стучит в груди, так сильно, что я боюсь, вдруг он тоже это слышит.

Он наклоняет голову, и я вижу, как сверкают его глаза в темноте, такие яркие, и в то же время, пугающие.

По телу ползет холодок, и я делаю шаг назад, чувствуя, как он притягивает меня к себе еще ближе.

Грубое вмешательство, и сладкая истома, – это все, что я ощущаю в данный момент.

Хуже всего то, что мне не хочется вырываться, кажется, что все, что сейчас происходит, правильно, как никогда.

Мне нужно его оттолкнуть, срочно что-то придумать. Если я не сделаю этого, никогда не прощу себя.

– Моя месть еще даже не началась, так, мелкие забавы, что бы ты не думала, что я спущу тебе все с рук, – шепчут его губы.

«– Это не влечение, всего лишь выброс адреналина» – успокаиваю себя мысленно.

– Ты просто жалкий, Клим, – проговариваю я медленно, – и в детстве на тебя было страшно смотреть. Такой весь щупленький в этих ужасных очках. Ты несчастный и желаешь обвинить в своих бедах меня. С другой стороны, мне бы тоже было жаль себя, на твоем месте. Родители тебя бросили, друзей практически нет, ты все это заслужил, Клим. Такая твоя судьба.