– О чем вы говорите, барон? Ведь я вас совсем не знаю… Нет, нет. – Она слегка отодвинулась от него и растерянно посмотрела в бледное лицо Алексея. – Вам все это кажется. Через месяц-другой вы вернетесь на свой корабль, и сегодняшний разговор представится вам смешным и нелепым. Вы испытаете смущение и раскаяние и расцените этот поступок как недопустимое ребячество и ничего более.

– Маша, милая, я все понимаю, – барон снова взял ее руку и осторожно сжал ее в ладонях, – потому и не тороплю с решением. Но, поверьте, я искренне вас люблю и никогда, слышите, никогда не смогу кого-то полюбить с такой же силой и страстью, как вас.

– Я бы тоже хотела вас полюбить, барон, – прошептала Маша и посмотрела ему в глаза. – Без сомнения, я отношусь к вам иначе, чем к кому-либо в этом доме, но утверждать, что люблю вас, пока не могу. Вы очень нравитесь мне, Алексей Федорович, и я знаю наверняка, что вы никогда меня не предадите. И если я решусь стать вашей женой, то жизнь моя пройдет спокойно и безоблачно. – Девушка ласково, но слегка печально улыбнулась. – Вы надежны и порядочны, но я хочу быть честной до конца. Я не уверена, что мои нынешние чувства так же сильны, как ваши, и боюсь не оправдать ваших надежд.

– Маша, – протянул потрясенно барон, – вы мне позволили надеяться, и это лучшее, что есть в моей жизни сейчас. Смею ли я спросить вас, как скоро вы ответите на мое предложение?

Маша закусила губу. Что же делать? Барон ждал ответа. И он, несмотря на некоторые сомнения, все-таки очень нравился ей. Она растерянно взглянула в его ставшие черными от волнения и вечерних сумерек глаза.

– Я согласна принять ваше предложение, барон, но, – она подняла вверх указательный палец и, заметив радостный блеск в его глазах, улыбнулась, – прежде вы должны переговорить с князем и княгиней, получить их разрешение, и тогда, возможно, я стану вашей женой.

– Маша, милая! – Алексей обнял ее и прижался к ее щеке губами, потом, осмелев, скользнул к ее губам, и она подчинилась ему, позволив барону целовать себя. Но почему-то этот второй в ее жизни поцелуй не произвел на нее ожидаемого впечатления. Не оттого ли, что тот, первый, был внезапным и необычным, своеобразной проверкой их с Митей отношений, и имел потому слегка горьковатый привкус?

Поцелуй барона был мягким и нежным и не столь требовательным и дерзким, как Митин. Но почему, когда Алексей оторвался от ее губ и смущенно улыбнулся, Маше вовсе не хотелось, чтобы ее поцеловали вновь?..

– Эй, позвольте спросить, чем вы тут занимаетесь? – донеслось до них с лестницы. И Митя собственной персоной сбежал по ступенькам вниз, остановился напротив и, заложив руки за спину, окинул сначала Машу, а затем барона насмешливым взглядом.

Маша отметила, что барон недовольно поморщился, вероятно, ему не понравился Митин тон. Он поднялся со скамьи, в свою очередь заложил руки за спину и сухо сказал:

– Можешь поздравить нас, Дмитрий. Только что Мария Александровна позволила мне просить ее руки у твоего батюшки. Надеюсь, князь и княгиня с пониманием отнесутся к моему предложению и разрешат нам обвенчаться.

– Прекрасно! – протянул Митя язвительно. – Уверен, что так оно и будет. Но скажите на милость, почему вы это делаете втайне от меня, или я не имею никакого права знать, за кого собирается замуж моя сестра?

– Я вам не сестра, Дмитрий Владимирович. – Маша вздернула подбородок и с гневом посмотрела на князя. – Сегодня днем мы уже выяснили, кем я вам на самом деле прихожусь и какого рода участие в моей судьбе вы намерены принять! – Она подошла к барону и взяла его за руку. – Я ценю те чувства, какие испытывает ко мне Алексей Федорович, и надеюсь ответить ему тем же!