– Айлина… Сильная, но хрупкая. Она призвала свою любовь из тьмы. Создала из крови и боли,– штанины поднимаются выше. -Он убивал для нее. Они строили свой мир на костях.

Его руки на моих бедрах.

– Но мира стало мало…

Я завороженно слушала. Он резко поднял меня, натягивая штаны на талию. Поправил футболку. Мы стояли так близко, что я чувствовала его тепло. Дыхание смешивалось.

– У сказки есть продолжение. Не самое приятное,– его губы в сантиметре от моих.

–Расскажешь? – прошептала я.

– Сначала завтрак. Ты не ела сутки, – внезапно нежно.

Это "нежно" растеклось по венам теплом. Я чувствовала себя хрупкой в его руках. Но что-то грызло изнутри… В этой сказке не все было правда.

Я замерла на ступеньках, когда мы поднялись из подвала. Контраст был ошеломляющим. Вместо сырых бетонных стен и тусклых ламп – просторная лофт-площадь в индустриальном стиле. Высокие потолки с открытыми коммуникациями, панорамные окна с тонированными стеклами, мебель из черненого металла и кожи. Современная техника поблескивала хромированными поверхностями.

– Так это… твои апартаменты? – мой голос прозвучал неуверенно.

Я машинально стряхнула невидимую пыль со своих штанов, чувствуя себя серой мышкой в этом холодном великолепии.

Роберт, не оборачиваясь, шагнул к кухонному острову из полированного бетона.

– Пока база активна – это мое жилье. Голодна?

Его пальцы ловко открыли матовую дверцу холодильника.

Я медленно прошлась по гостиной, касаясь пальцами бархатистой поверхности дивана. Все было стерильно чистым, безличным – никаких фотографий, безделушек, следов жизни. Лишь на кофейном столе лежал странный артефакт – что-то вроде древнего кинжала в футляре из темного дерева.

– Значит, ты в хоромах, а я в подземелье? – я нарочито подняла бровь, пытаясь скрыть нарастающую тревогу.

Он резко развернулся, и в его зеленых глазах вспыхнуло что-то опасное:

– Ты была в самом защищенном месте на этой базе.

Лезвие ножа для шеф-повара блеснуло в его руке, разрезая помидор идеальными дольками.

Я прикусила губу, опускаясь на барный стул. Наблюдать за его движениями было гипнотично – каждое мускульное сокращение под черной хлопковой тканью, игра сухожилий на предплечьях, когда он шинковал зелень. Мое сердце бешено застучало – грешное влечение смешивалось со страхом.

– Роберт… откуда ты?Ты явно не местный,– спросила я, чтобы прервать тягостное молчание.

Его спина напряглась, как у раненого зверя.

– Моей Родины уже нет, поэтому неважно,– голос звучал глухо, будто из глубины колодца. Нож на мгновение замер в воздухе, прежде чем обрушиться на луковицу.

Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Этот ответ породил больше вопросов, но продолжать было бы бестактно. Тем более что ароматы сковороды сводили с ума – чеснок, тимьян, растопленное масло. Мой желудок предательски заурчал.

– Это… омлет? – я невольно облизнула губы, наблюдая, как он ловко переворачивает золотистую фриттату.

– Фриттата с трюфельным маслом.

Он поставил передо мной тарелку, и наши пальцы едва соприкоснулись – его кожа была неожиданно горячей.

Первый кусок расплылся во рту божественным вкусом. Кофе с кардамоном и корицей завершил картину. Последний раз для меня так готовили… Боже, еще в детстве. Неожиданная волна нежности накрыла меня, и я поспешно встала, собирая посуду.

– Оставь, – он сделал движение рукой, и где-то в потолке тихо щелкнуло – вероятно, сигнал для невидимой обслуги.

– Но я…– мой протест замер на губах, когда он внезапно оказался в сантиметре от меня.

Его костяшки коснулись моей щеки, заставив сердце бешено колотиться.