– «Требую продолжения банкета!» – а дальше своими словами. – А не поехать ли нам в баньку? Кто готов с нами в баню? Приглашаю!

Народ за столом дружно взвеселился, тут же радостно откликнулся и тоже выразил согласие на «продолжения банкета».

– В баню! В баню! – скандировал Петрович! – А куда поедем? К тебе?

– Ко мне на дачу поедем! Согласны? Аллочка, ты согласна? Сейчас позвоню своим оглоедам и велю включить парилку. Пока мы едем, она будет готова.

Алла выпила в этот вечер так много, что мир вокруг нее казался радостным и красивым! Где-то внутри, в ее теле и душе, проснулся вечный моторчик, который звал куда-то в неизвестное, звал вперед, вслед за Михалычем! Этот моторчик торчал где-то сзади, как у Карлсона, который нырял с крыши. Он жужжал, тарахтел и звал ее на обязательно шумные подвиги. Ей тоже захотелось куда-то ехать, мчаться, кричать громким голосом непременно громче всех, махать руками, петь во всю глотку похабные песни, например про Мурку с Дерибасовской или матерно-скабрезные частушки, и вообще веселиться от души…

– Согласна! Согласна! Лина, едем в гости? – весело поддержала Алла.

– Едем в гости! Все едем в гости! Немедленно! – подхватила Лина и залпом допила вино из бокала. Она была готова ехать с Аллой хоть на край света!

Сегодняшняя презентация на деле оказалась на удивление удачной. И клев был что надо, и улов… похоже, оказался на зависть всем закадычным подругам…

Дача у генерала тоже оказалась что надо, такая же большая и уютная, как и сам генерал. Она была напичканная прислугой в виде нескольких молоденьких адъютантиков, парочки мужиков при погонах, набора солдат для черновой работы и поваров в колпаках, как на заправской кухне. Все были изрядно вышколены и не лезли лишний раз на глаза.

Когда разгоряченная компания желающих продолжить кайф на трех машинах подвалила на дачу и буквально вывалилась на зеленую, молодую травку, можно было доложить по начальству, что «выброс десанта состоялся» в самом прямом смысле слова. На даче все было уже готово. В большой беседке, на природе, был накрыт стол, чуть в сторонке мангал полыхал жаром углей. Он готов был принять нежное, вымоченное в соусе мясо. Стол обнажал высокопоставленные возможности «знай наших» и возбуждал заглохший было аппетит шедеврами раннего лета! По центру стола, на здоровенном, цветастом подносе фрукты изображали гору Монблан, такой же горой лежали бордовые помидоры, заваленные по сторонам контрастной, ярко-сочной, молодой зеленью, и пупырчатые огурчики, окруженные толстенькими шариками ярко красной редиски. Картину дополняли соления, как местного, солдатского производства, так и рыночные шедевры кавказских национальностей. Шедевры сиреневели и зеленели в отдельной таре и испускали в пространство запахи восточных пряностей. За столбиком беседки стояли два солдатика с полотенцами через руку и два поварских колпака в длинных, белых передниках, из-под которых сразу же торчали кирзовые сапоги. Это было очень смешно…

После эмоционально исполненной дороги, украшенной песнями на приличной скорости из открытого окошка машины в звездное небо и в ночь, жаркими зажимонами Михалыча, который норовил прижать посильнее, на переполненном лишними гостями заднем сиденье, и невзначай запустить ругу «за борт» блузки… После поцелуев, съезжающих из-за тряски, то по правой щеке, то по левой в сторону уха… настроение у Аллы стало зашкаливать за понятия «приличие». Уже к середине пути руки генерала прочно обосновались на завоевываемых плацдармах: одна под блузкой, где старательно мяла не очень выдающийся вперед размер, норовя зажать костяшками пальцев сосок побольнее, вторая пыталась заползти, невзирая на многократные отталкивания и вытаскивания, через расстегнутую молнию в брюках в святая святых любой женщины, производя в голове нешуточную подготовку слабого женского организма к будущему разврату…