Правда, на Москву начали работать внутричеченские процессы – при всей их неприглядности. Уже года два назад всем стало ясно: чеченских главарей и генералов интересует вовсе не независимость, а безнаказанность. Провозглашенная независимость Ичкерии и мир, заключенный с Россией, стали для них гарантиями личной неприкосновенности похлеще любого депутатского мандата. Плюс «приватизированные два метра государственной границы». Плюс похищения и убийства людей. Плюс воровство собственной и привозной нефти и казенных денег. Было понятно, что рано или поздно придется этому положить конец. Насильственный – теперь уже неизбежно насильственный – конец. И положить его из Москвы. Понятно, кто должен был заняться этим – следующий президент России. Анти-Ельцин, потому что вся Россия требовала после Ельцина его полную противоположность. Вторжение чеченцев в Дагестан и даже взрывы домов (если дома взрывали действительно чеченцы) хоть и оправдывали любые ответные действия со стороны России, но вот у президента Ельцина лично никаких прав начинать новую войну, разумеется, не было – из-за собственного статуса «хромой утки» и в силу многого другого. Но он – именно он, а вовсе не откровенно марионеточный тогда Путин – войну все-таки начал.

Принято считать, будто сразу же взявший на себя ответственность за новую чеченскую войну Путин тем и полюбился потенциальному избирателю. Но Путин если и был тогда героем, то чисто виртуальным. В самом конце 1999 года в ходе визита в Китай Ельцина уговаривали заменить Путина на посту премьера министром внутренних дел Рушайло. А газета «Завтра» сообщила о неминуемой отставке Путина в день его «воцарения» – 31 декабря 1999 года! Да ведь чаша весов и впрямь колебалась. Армия брала реванш за недавнее поражение, общество это приветствовало, НТВ играло в президента Явлинского, «Солдатские матери» онемели, Бабицкий врал по «Свободе», как Удугов – в Интернете, собаки лаяли, караван шел – шел в трясину… Потому что никакой стратегии применительно к Чечне выработано не было, потому что война шла «от забора до обеда», потому что расхитителями казенных денег по-прежнему интересовались избирательно – и главным образом на предмет предложить поделиться, а конфликт между министром обороны и начальником Генерального штаба и целая череда иных, не столь масштабных, противостояний «в тылу» мешали сосредоточиться на главном: в стране идет война, победить в которой невозможно, но и проиграть ее нельзя ни в коем случае…

Вытеснение, выдавливание, как говорят военные, противника из населенных пунктов и более или менее (скорее – менее) эффективный контроль над коммуникациями – цели промежуточные; «разгром крупных вооруженных бандформирований» на деле обернулся их рассеянием и распылением; можно даже с горечью признать, что «антитеррористическая операция» (если проводилась именно она) не только не решила свою задачу, но и обусловила прямо противоположный результат: все чеченцы, взявшие в руки оружие, вынужденно – после разгрома крупных формирований – превратились в бандитов и террористов. Конечно, их потери и впрямь велики (хотя наверняка и не столь велики, как нам докладывают), а главное, их боевой дух, или, если угодно, разбойничий кураж, явно пошел на убыль, и новых крупных налетов на русские или дагестанские города ждать в ближайшее время не стоит (хотя и исключать подобную опасность, увы, нельзя), конечно, мировое общественное мнение мало-помалу закрыло глаза на продолжающиеся военные действия – и все это с некоторой натяжкой можно назвать успехом. Но подавление вооруженного мятежа всегда и всюду принято увязывать с уничтожением, или пленением, или, наконец, капитуляцией главарей – а в этом отношении за год, потеряв под три тысячи убитыми и десять тысяч ранеными (не говоря уж о жертвах среди мирного населения) и изведя бессчетное количество боеприпасов, мы не продвинулись ни на шаг. Хуже того, есть сильное подозрение, что вооруженные отряды муфтия Кадырова и Бислана Гантамирова в любой момент могут превратиться в вооруженную пятую колонну, а сами эти вожаки могут сыграть на перехват инициативы во внутричеченском споре: вот, мол, мы пытались договориться с русскими, но у нас ничего не вышло, давайте воевать против них вместе, но под нашим началом, потому что штыков у нас больше!