– Он работает?

– Нет. Никак не может найти себе занятие по душе.

– Но у него, кажется, нет никакого образования, кроме среднего?

– Не желал он учиться. Женился рано, красивый. Потом армия, а теперь никак от нее, видимо, не отдохнет.

Галка слушала мать, и в душе ее рождались противоречивые чувства. Она понимала, что ему еще не поздно получить специальность по душе, и хотела при встрече поговорить с ним об этом, вот тогда он ничего не будет иметь против ее обучения. Мать угощала ее обедом и, что удивительно, подавала принятое в доме Галки первое и второе, но в обратном порядке, на первое – второе, а второе – первое. В комнату вошла девушка примерно одних лет с Галкой.

– А вот и моя маленькая Рута пришла, знакомьтесь, это сестра Марионаса. У меня ведь пятеро детей, все разлетелись от нас с отцом, вот только Рута да Марионас с нами.

Рута была совсем не похожа на брата, но вполне миловидна. Они познакомились.

«Вот тебе и сын генерала, ни братьев, ни сестер, дом – двухэтажный особняк», – удивлялась Галка. Она успела заметить, что жила семья бедно, в комнате стояла обшарпанная мебель, пахло сыростью, видимо, помещение плохо протапливалось. Дом был частный, и топливо экономили. Семья Марионаса в этом доме, как оказалось, занимала только его половину, в другой половине жили соседи.

Время шло, а Марионас не появлялся. Устав от ожидания, Галка предложила Руте прогуляться по городу. Та с удовольствием приняла приглашение, и обе вышли на улицу. Моросил мелкий дождик, снега практически не было, в витринах висела новогодняя мишура, на большой площади, через которую они с Рутой проходили, стояла большая красивая елка, сверкавшая разноцветными огнями даже днем.

Повсюду было много празднично веселых людей. Любуясь праздничным убранством, Галка слушала рассказы Руты о городе, его достопримечательностях, а сама глазами искала в людской толпе Марионаса, сердцем чувствуя, что он где-то неподалеку. Так и было: вскоре она увидела его в окружении девушек, тут же сказала об этом Руте. Та сначала не хотела подходить, но Галка настаивала, и они прибавили шагу. «Здравствуй, Марионас», – весело сказала Галка, разглядывая его спутниц и пытаясь отдышаться. Он заулыбался, привлек ее к себе, поцеловал: «С приездом, Галочка. Извини, не смог встретить. Уже собирался идти домой».

Распрощавшись с девицами, обняв Галку и Руту, он повел их в направлении дома. Здесь их встретила счастливая мать, накрытый праздничный стол и небольшая наряженная елка. Вскоре пришли гости, и все сели за стол встречать Новый год. Компания собралась веселая, все говорили только по-русски, поэтому Галка себя чувствовала очень комфортно рядом с ними и со своим любимым человеком, который ухаживал за ней, чуть ли не с вилки кормил и клялся в любви. Однако вскоре стало ясно, что Марионас перепил: он размахивал перед Галкиным лицом кухонным ножом, грозя зарезать вначале ее, а потом себя.

– Все равно из нашей любви ничего не выйдет. Замуж ты не хочешь идти за меня, зачем артистке простой рабочий. С работой у меня ничего не клеится. Все надоело, хочу умереть вместе с тобой.

«Ведь ты любишь меня?» – вопрошал он, обнимая ее одной рукой. Во второй руке был нож. Перепуганные гости и родственники отняли его, успокоили Марионаса и уложили спать в соседнюю комнату.

Вскоре и Галка, оставив гостей, присоединилась к нему, легла рядом на заботливо застеленную матерью постель. Сразу уснула, но вскоре он разбудил ее, желая любви. Она отстранилась и рассказала о его вчерашнем поведении. Марионас просил прощения, говорил, что ничего не помнит. И она простила. В течение всего дня они занимались любовью, выходя из комнаты только по нужде. Уже не требовалось искать со свечой на простыне пятна девственности, они снова были, и она вполне могла бы сойти за девственницу как минимум еще раз, если бы не приехала к нему. К вечеру все ее тело болело, особенно ноги, так как Марионас, пытаясь поразить ее воображение, демонстрировал чудеса постельной техники. Опыта в сексе у нее не было, и его постельную любовную науку она воспринимала как должное, отмечая про себя, что никакой радости и удовольствия не испытывает. На следующий день она уже не могла даже двигаться. Устав быть распростертой на постели как на станке, она хотела только одного: остаться одной и спать, спать. Мать периодически стучалась к ним в дверь и приносила еду. Зайдя в очередной раз в отсутствие Марионаса и увидев под одеялом безжизненно распростертое Галкино тело, услышав ее чуть живой голос, мать возмущенно воскликнула: «Да он тебя совсем заездил, на тебе лица нет. Вставай, оденься и приходи ко мне». Вошедший Марионас выпроводил мать за дверь, заговорил о необходимости регистрации их брака, о том, что они могут успеть сделать это за время каникул.