– Слишком пространные рассуждения, не находите?

– Неужели вас совсем не беспокоит, что отряд Сони готовился устроить резню в Академии? – сказал Галхард.

В разуме Марли вспыхнула ярость и желание ударить. Но эмоции были быстро подавлены. На мгновение Галхард почувствовал, будто его разум опалило жаром – но всего на долю секунды.

– То, что я слышала о Соне, это не тот человек, что будет устраивать кровавую баню среди детей, – сказала Марли.

Галхард поднял руку с двумя выставленными пальцами.

– Один раз случайность, два – система. Вы дважды защищаете Соню, значит, все же вы друзья. Или на худой конец добрые товарищи, прошедшие через многое.

Марли тяжело вздохнула.

– Думайте как хотите. Я слишком устала от этого. Мне нужно готовиться к экзаменам.

– Пустое, Марли. Ты больше не можешь притворяться, будто ничего не знаешь.

Дугровская молча встала и пошла к выходу. Галхард последовал за ней.

– Ты получила письмо, от Сони, но не знаешь, что с этим делать. Также ты знаешь, что в университете именно я был её научным руководителем, а она была моим, можно сказать, любимчиком. Я, как и ты, обжёгся об Соню в своё время. Потому ты пришла ко мне, в «надежде», что я смогу объяснить, что она готовит. Вот та надежда, выдавшая тебя. Интересно, что мы обнаружим, если проведём обыск?

– Вперёд. Ищите, – ответила Марли, уже стоя в дверях.

– Значит, избавилась от письма. Молодец! Но вот что ещё я точно знаю. То, что ты права. Соня действительно не станет убивать детей, что бы ни стояло на кону. Она хочет обезопасить студентов. Это она просила в своём письме!

Марли застыла на месте. Она медленно с опаской повернулась к советнику. Её разум стал бледен, все волны эмоций будто покрыла корка льда.

– Ты действительно умеешь читать мысли?

– Будь оно так, всё было бы намного проще, – покачал головой Галхард. – Я просто очень хорошо знаю Соню. Даже слишком хорошо. А за наш небольшой разговор узнал и тебя. К такой, как ты, Соня могла адресовать только одну просьбу.

– Ректор не отменит экзамены, даже если мы все расскажем, – опустив голову, сказала Марли.

– Я это уже понял. Он непробиваемый кретин. Жаль только, что имперский язык не способен выразить всё негодование моей рестанской души. Ваш узколобый старик заботится только о собственном имидже.

Марли усмехнулась. Это была её первая улыбка за весь разговор. Обожжённый шрам уродливо исказился.

– Теперь ты понимаешь, почему я не рассказала никому про письмо?

– Понимаю, – серьёзно кивнул Галхард. – И ты всё делала правильно. Зато теперь ты все можешь рассказать мне. Пожалуйста, Марли – расскажи мне всё.

За завтраком в день экзамена Магнус не сумел заставить себя съесть ни кусочка, и сейчас очень об этом жалел. Однако отступать было уже некуда – торжественная церемония выпускного экзамена начиналась через каких-то десять минут.

Магнус стоял немного поодаль от основной группы выпускников, рядом с открытым окном в академический сад. Юноша с тоской смотрел на ясное, голубое небо, которое почему-то сейчас казалось ему блёклым и пустым.

– Выглядишь непривычно угрюмым.

Юноша оглянулся. К нему неторопливо шла профессор Дугровская. Сегодня на ней был парадный костюм Академии: бархатный чёрный камзол, накрахмаленная юбка в пол, седеющие волосы забраны в короткую косу, перевязанную чёрной лентой.

– Нет, что вы, профессор, – деланно отмахнулся Магнус, – я в полном порядке.

– У тебя всё по лицу видно. В конце концов, я была наставником твоей группы семь лет. Я хорошо выучила каждого из вас.

Магнус потупил взгляд, не зная, что ответить. Марли подошла ближе и положила руку на плечо своему ученику.