Наконец, гость сложил документы перед собой стопкой и откинулся в кресло.

– Я занимаюсь торговлей с двадцати лет, господин Хафстольф. С тех пор как я унаследовал дело отца. Почти за четверть века работы я никогда не видел настолько идеально заполненных бумаг. От них буквально веет чистотой и прозрачностью.

– Спасибо, – сказал Хаммонд.

– Восемьсот пятьдесят тонн, – продолжил Кронли. – Провиант. Сушёное мясо, соленья, зерно, мука, овощи. Ходит слух, будто к осени ожидается дефицит. Говорят, что возможно, наступит голод. Вы из тех, что повелись на сельские россказни?

– Я тот, кто создал пустые сельские россказни.

Наступила короткая пауза. Кронли задумчиво смотрел на сеаритца.

– В таком случае мне, наверное, не следует уговаривать друзей продавать вам эту партию, – наконец сказал он. – Я же не могу оставить тем самым голодными своих дорогих соотечественников перед холодной зимой?

– Набиваете себе цену. Дело ваше, но цена, что я предлагаю, окончательная, и торгу не подлежит. В остальном лишь повторю, что сказал ранее. Я тот, кто создал «пустые» россказни.

Кронли взял из фруктовой вазы банан, аккуратно двумя пальцами очистил и надкусил.

– В таком случае не могу не отметить вашу деловую хватку. Подговорили своих партнёров скупить провизию, чтобы создать искусственный дефицит к осени? Уверен, в Сеарите наверняка уже придумали название подобной схеме. Но вот только у нас, в Империи, данная деятельность может быть расценена как посягательство на экономическую стабильность страны. Будет проводиться расследование, что могло стать источником дефицита продуктов. И все мои друзья скажут, что я их подговорил продать запасённую провизию. Вы к тому моменту спокойно покинете страну, а я нет. У меня склады, фабрики, предприятия. И мы все знаем, насколько Империя любит процедуру экспроприации частного имущества.

Хаммонд спокойно выслушал всю тираду и прежде чем ответить, отпил немного чая.

– Господин Кронли, у меня будет к вам просьба – ответить честно на один вопрос. Мой имперский содержит ошибки в произношении, составлении предложений, и остаётся некоторое недопонимание мною сказанного?

– Акцент у вас, безусловно, тяжёлый, режет слух, но смысл вы передаёте вполне конкретно. А что такое?

– Вы уже второй человек за эту неделю, что пропускает суть моих слов. Хорошо. Повторю в третий раз. Я распространил пустые – лживые – беспочвенные слухи. У меня нет цели создавать искусственный дефицит. Расследований не будет, голода не будет. Если вы хороший делец – а я уже это понял – то у вас наверняка тоже есть этот маленький звоночек. Некое чувство, когда вас собираются подставить или обмануть. Прислушайтесь к себе и скажите: я солгал вам?

Кронли задумался. Это первый раз за весь разговор, когда он действительно думает, понял Хаммонд. Лицо этого человека, белое, словно полностью покрытое мукой или пудрой, наконец показало свои настоящие черты.

– Вы меня совершенно обескуражили, – медленно проговорил Кронли и тут же улыбнулся. – Я абсолютно не понимаю тогда ваших целей. Как вы хотите извлечь прибыль?

– Это потому что вы пытаетесь найти обман там, где его нет. Всё просто. Опасаясь дефицита, имперские теплицы задействую все свои мощности и произведут максимум урожая. В то же время я и партнёры откроем склады осенью и выкинем сотни тонн своей дешёвой провизии. Мы обрушим продовольственный рынок. Владельцы теплиц не смогут сбыть и килограмма своей репы, а, следовательно, не смогут закупиться на следующую посевную. И тогда я выкуплю эти теплицы с потрохами.

– Это если у вас не будет конкурентов на «тепличном аукционе», – быстро сказал Кронли. – Многие в Империи хотят перехватить тепличные контракты собственности. А если посчитать, сколько вы потеряете в денежном выражении, заполняя лавки практически дармовой пищей… Думаю даже у такого мелкого торговца, как я, есть шанс побороться с вами на тепличных торгах.