Реакция негодовала, что в этой газете менее чем за полтора месяца вышло почти двадцать статей Фиделя, что она стала рупором монкадистов. Министр внутренних дел Сантьяго Рей собрал весь свой аппарат и с возмущением тряс экземплярами газеты «La Calle». В конце он швырнул их на стол перед собой.

– Чего можно ждать от тех, кого мы выпустили из тюрьмы раньше срока? Они эту амнистию поставили себе на службу, воспользовались свободой только для того, чтобы поносить нас и возмущать спокойствие народа. Вы только послушайте, что пишет Фидель: «Не угрозами надо отвечать на правду… Угрозы не действуют на бесстрашных… Оскорбления и клевета – ничто против неопровержимых доводов…» – сколько можно это терпеть?! Пора кончать!

Сказал как отрезал и выгнал всех из своего кабинета. Премьер-министр Кубы Гонсало Гёль, которому Батиста доверял больше всех, уже предвкушал, что уж сегодня-то он сможет внушить диктатору, что пришло время действий, а не слов. На его столе лежала газета «La Calle» за 7 июня с обведенными словами из статьи Фиделя, относящимися непосредственно к Батисте: «Если после этой речи совершится политическое преступление, можно ли будет считать, что Батиста к этому преступлению не причастен? Можно ли отрицать, что в словах президента содержится намек на убийство? Разве могут полицейские агенты вдохновиться его словами на добрые дела?.. Когда у правительства не хватает доводов, оно начинает толковать о руках, но эти руки обагрены кровью!»

К этому экземпляру он присовокупил другой, со статьей Фиделя «Тупицы». В ней Гёль подчеркнул слова: «На протяжении последних лет на острове занимались только тем, что избивали беззащитных граждан. Какие чудовищные чувства роятся в душах этих дикарей?» Тут же он взял в руки еще один выпуск газеты. Там говорилось: «…действуют так безнаказанно, как не действовали самые оголтелые гангстеры… Положить конец преступлениям без наказания! Правосудия! Правосудия! Правосудия!» Это тоже было обведено фломастером.

Гёль был в гневе. «Истуканы, тупицы, гангстеры, преступники – вот кем Фидель нас изображает. И это в ответ на предоставленную свободу! Хороши! Очень хороши! Ну ничего! Скоро они увидят».

У монкадистов отняли и предоставленный им было радиоканал, по которому они почти ежедневно могли выходить на связь с народом (в программе «Hora Ortodoxa»).

Условия работы национального руководства все более усложнялись. Нужно было менять старые формы, иногда полностью от них отказываться и находить новые, используя для этого малейшую возможность.

Ньико понимал, что полностью уйти в подполье равносильно тому, чтобы сгубить дело. Он предложил смелый план использования легальных возможностей. Ньико хорошо знал диктора Густава Масорру, знал, что он присоединился к Движению и заинтересован в сотрудничестве. Так была создана программа под названием «Трибуна молодых ортодоксов». Передача шла под девизом «Бастион моральных сил несокрушим!» Подготовка этих передач полностью легла на плечи Ньико.

Последние дни пребывания Фиделя на Кубе были связаны с большими нагрузками: встречи, выступления, звонки, консультации, беседы, разработка плана работы национального руководства. «Нельзя откладывать встречу с Эчеверрией, это рискованно», – считал Фидель.

Организацию встречи Ньико взял на себя.

– Эчеверрия согласен. Но у него как у лидера интеллектуальной молодежи свои дела и свои планы. Это искренний человек. В нем нет амбициозного честолюбия, но он очень и очень самолюбив. Не забывай, что он по праву пользуется авторитетом – и огромным! – и среди студентов, и в самой Федерации. Он – сила! И сила немалая! – заметил Фидель, напутствуя друга.