plena de martianas estrellas insurrectas,

juremos lograr el triunfo o encontrar la muerte.

Cuando suene el primer disparo y se despierte

en virginal asombro la manigua entera,

alli, a tu lado, serenos combatientes,

nos tendrás.

Cuando tu voz derrame hacia los cuatro vientos

reforma agraria, justicia, pan, libertad,

allн, a tu lado, con idйnticos acentos,

nos tendrás.

Y cuando llegue al final de la jornada

la sanitaria operaciуn contra el tirano,

allн, a tu lado, aguardando la postrer batalla,

nos tendrás.

El dнa que la fiera se lama el flanco herido

donde el dardo nacionalizador le dй,

allн, a tu lado, cоn el сorazуn altivo,

nos tendrás.

No pienses que puedan menguar nuestra entereza

las decoradas pulgas armadas de regalos;

pedimos un fusil, pus balas y una peсa.

Nada más.

Y si en nuestro camino se interpone el hierro,

pedimos un sudario de cubаnas lágrimas

para que se cubran los guerrilleros huesos

en el tránsito a la historia americana.

Nada más.

Mexico, 1956

Песнь Фиделю

Идем с нами,

пламенный пророк авроры,

тайными тропами

освобождать зеленого каймана, которого так любишь ты.

Идем с нами,

напролом продираясь

фронтом повстанцев, сплоченных Звездою Марти,

поклявшихся добиться победы или с отвагой встретить

смерть.

Как только прозвучит первый выстрел, весь народ

проснется в девственном восторге,

и мы, бойцы, будем готовы сражаться на твоей стороне.

Мы будем с тобой.

А как только твой голос возвестит нам

об аграрной реформе, справедливости, хлебе, свободе,

тогда наши голоса сольются с твоим.

Мы будем с тобой.

И если ты увенчаешь наш поход

очистительной операцией против тирана,

мы встанем рядом с тобой в ожидании последней битвы.

Мы будем с тобой.

В день, когда хищник будет зализывать раненый бок,

куда всадил клинок борец за национальную свободу,

наше сердце преисполнится гордости,

и мы будем с тобой.

Не думай, что можно умерить наш пыл

наградами или препятствиями:

мы попросим винтовку, патроны и горстку соратников.

Больше ничего.

И если на нашем пути встанет железо,

мы попросим лишь саван кубинской печали,

чтобы укрыть останки партизан-повстанцев,

погибших на пути в историю Америки.

Мехико, 1956

Чтобы ты, мой читатель, сам сделал вывод, чего же я добиваюсь и куда зовут меня мои герои, я приведу гуляющий по книгам перевод, о котором сказала выше:

Пойдем

Встречать зарю на острове твоем,

Похожем на зеленого каймана…

Рванемся в бой неведомым путем…

Мы победим во что бы то ни стало.

Гавана слышит клич твой боевой.

Дай мне винтовку

И укрытье в скалах,

И больше ничего.

А если нас постигнет неудача,

Мы встретим поражение, не плача,

Платком кубинским бережно накроем

Останки воевавших как герои

За честь Америки – она светлей всего…

И больше ничего…

(см. Ю.П. Гавриков. Че Гевара. Досье без ретуши. М., 2004. С. 118)

Не думаю, что, рассказывая о героической жизни и гибели «самого совершенного человека нашей эпохи» (Ж.П. Сартр), каким был Че, нужно судьбу борца-мыслителя еще и «приправлять» суррогатным пафосом. А это видно из того, как бездумно из текста выбрасывается самая суть взглядов автора «Песни»: характеристика фронта, состоящего из «повстанцев, сплоченных Звездой Марти». Бессмысленно в угоду все тому же ложному пафосу выкидывать реальную программу борьбы: «reforma agraria, justicia, pan, libertad» (аграрная реформа, справедливость, хлеб, свобода). Она составляет существенную часть стихотворения, свидетельствует о том, что ее автор стремится к решению насущных для общества задач, а не к участию в борьбе, чтобы «поиграть винтовкой». К слову сказать, подготовку программы аграрной реформы на Кубе Че Гевара начал еще в Гватемале сразу после встречи с Ньико Лопесом, членом национального руководства Движения 26 июля. Собственно, Лопес и сообщил своему новому другу о планах формирования экспедиционного отряда для освобождения Кубы от тирана. Че к тому времени еще не был лично знаком с Фиделем.