– Мой напарник ты, а значит, я буду работать только с тобой.

– Пустой ни к кому не привязан, Смит. Тебе известны правила, и последствия их нарушения. Еще раз выкинешь нечто подобное, и я поставлю вопрос о твоем отстранении.

Он ничего не ответил, молча подозвал меня к столу и развернул бумаги, которые им удалось получить за этом время.

– Последние сорок минут, многоликий находился на верхних этажах восточного крыла. Мы смогли эвакуировать этажи с первого по третий, прежде, чем датчики зафиксировали активность. Наша цель – Патриция Донован, 39 лет. Цвет волос русый. Среднего телосложения. По данным реестра у нее две души, не считая собственной. Последнее внедрение было два года назад. Она не пропустила ни одного обследования, и триггеры получала исправно. Во время приема, сшиватели не выявили никаких отклонений.

– Все это неважно. Мы должны поймать ее и отправить в министерство. Из-за твоих принципов мы и так потеряли много времени. Чем дольше идет распад, тем выше вероятность смерти. Температура тела достигает предельных значений, сосуды лопаются, а кровь перестает свертываться. Ты подумал об этом, когда решил отложить звонок, Смит?

– Отклонение в пределах нормы. – он ничуть не покривил голосом, но я заметил, как кулаки его сжались; любой другой давно бы заткнул меня, но Джон не командир, даже если носит это звание – Мы запускали тепловизор двадцать минут назад. Сенсоры зафиксировали сильный разброс температуры на 10 этаже восточного крыла. Там же находится квартира Донован.

– В здании еще много людей?

– Да, все они на верхних этажах. Мы предупредили их по громкоговорителю, чтобы не покидали жилья и, по возможности, не создавали лишнего шума.

– Хорошо. Продолжайте отслеживать ее положение, когда я зайду внутрь. И подгоните водяные машины, на случай, если Донаван подумает бежать прежде, чем я найду ее.

Я вышел из палатки, обошел здание с левой стороны и двинулся к восточному крылу. Перед самым входом Смит нагнал меня и преградил путь.

– Я пойду с тобой.

– Тебе там делать нечего. Будешь только мешать.

– Я понимаю, твоя задача – поймать многоликого. Моя же – защитить людей. Ты не станешь отвлекаться на других, даже, если в твоих силах будет помочь им.

– Эти люди не моя забота. А ты уже сделал все, что от тебя требовалось. Они получили инструкции. Если умрут, то только по своей вине.

Он схватил меня за плечо и слегка надавил.

– Тепловизор зафиксировал рядом с Патрицией еще один тип излучения. Возможно, это ее дочь. Ее не было среди эвакуированных, и в школу она сегодня не приходила. Ей всего 6, Элайс…

Одна из особенностей Джона – наивность, которая наряду с тупым героизмом заставляет его надеется, будто уговоры сработают; будто именно сегодня ему удастся воззвать к моей жалости, совести, или чем там еще люди оправдывают свою глупость? С наивностью еще можно смириться, но не с тем, что он считает правильным, называть меня по имени. Имя – соотносимо лишь с человеком; с его неповторимой сутью. В моем существовании нет сути. В нем есть цель, но и та не выходит за рамки «корпоративной этики»; никакого скрытого смысла; поверхностное существование с известным началом и концом.

– Я не стану тебя защищать, если поставишь под угрозу исполнение моей работы.

– Знаю.

Я отодвинул его в сторону и вошел первым. Внутри тихо, как если бы в здании, действительно, никого не было. Повсюду валяются брошенные вещи; хрустит под ногами разбитое стекло. Наверх придется добираться пешком. Лифт создает слишком много шума, к тому же, чтобы вытащить все эти трупы понадобится куча времени, которого у нас нет. Двери кабины, то закрывались, то открывались, приминая створками чьи-то поломанные руки и ноги. Им оставалось обогнуть лишь лестничный проход, но Донован не дала им даже выйти из лифта. Она действовала избирательно, избегая повторений. Все травмы разные – начиная от перелома шеи, заканчивая проникающими в грудь. Многие пытаются найти причину в действиях многоликих, и используют свои предположения, чтобы умаслить его и удрать. Все равно, что пытаться уговорить землетрясение не валить пол под своими ногами. Джон