В течение всего последнего рабочего дня Ольга, которой совершенно нечем было заняться (все дела были завершены, бумаги переданы коллегам, и оставалось только дожидаться шести часов вечера), время от времени ловила себя на том, что рассеянно подбирала со стола то ручку, то карандаш и начинала что-то писать на подвернувшихся под руку листочках. Обычно это были слова, не вызывавшие никаких подозрений: «Перерыв», «Усталость», «Время» – будто бы намеки на причины ее внезапного увольнения. Но уже в шестом часу, словно очнувшись, Ольга ошеломленно уставилась в листок, а затем, кинув быстрый взгляд по сторонам, тщательно и жирно зачеркнула фразу «Покажи мне свой мир через эти черные провалы глазниц» и очень аккуратно поставила ручку в подставку для канцелярских принадлежностей.

Стеклянные двери офиса закрылись за ее спиной ровно в восемнадцать ноль-ноль. Без двух минут шесть, пробормотав: «Всем счастливо», Ольга рванула к выходу так, будто боялась опоздать на паром, отходящий на другой континент. Больше всего она опасалась, что кто-то из коллег увяжется за ней, намекая на некую «отвальную» гулянку. Обижать ей никого не хотелось. Но и находиться в их обществе лишнее время – тем более. А хуже всего было бы то, что предрекали соседки по кабинету – появление у дверей офиса Виталия на машине, с букетом и извинениями. Опасливо выглянув на улицу и окинув взглядом парковку, Ольга с облегчением выдохнула и короткими перебежками скрылась во дворах.

Только убедившись, что ее никто не преследует (что за глупости лезут в голову, кому могло понадобиться ее преследовать?), Ольга сбавила шаг. Как будто бы со стороны наблюдая за собственным поведением, она отметила эту странную нервозность и желание побыстрее скрыться. Возможно, все дело в деньгах? В последний рабочий день Ольга покидала офис с немалой суммой в кошельке – ей выдали зарплату, отпускные и премию за последний месяц. Неприятно было бы именно сегодня повстречать грабителей… Вцепившись в сумку и в приемлемое логическое объяснение, Ольга заспешила к «базе», как она мысленно именовала свою съемную квартирку.

Шесть часов вечера в мае совершенно не похожи на вечер – солнце еще высоко, и до сумерек не меньше трех часов. В этот день было по-летнему жарко, в воздухе вились облачка мошкары, во дворах и скверах над землей поднимался запах свежей травы. Ольга шла быстрым шагом, ни о чем не думая и только краешком сознания подмечая творящиеся вокруг странности – участки улиц и дворов, залитые солнечным светом, сменялись полосами тени, такой глубокой, что казалось, что на небольшом клочке пространства настала ночь. В этих полосах становилось холоднее, свежее, и даже пахло как ночью – предрассветным туманом и остывшей дорожной пылью. Что могло отбрасывать такие глубокие тени? Ольга предпочитала не задумываться и только торопливо пересекала эти участки, ускоряя шаг и ежась от прохлады. Еще одной странностью было то, что ей попадалось очень мало прохожих, хотя в начале седьмого на одной из центральных улиц города их должно было быть в разы больше.

– Торопишься? Молодец, все правильно поняла, – вдруг услышала Ольга рядом с собой немолодой женский голос, низкий и хрипловатый. Вздрогнув, она обернулась и успела краем глаза заметить удаляющуюся фигуру, одетую во что-то очень странное для теплого майского дня: в длинное, почти подметающее полами асфальт черное пальто и широкополую «мушкетерскую» шляпу, вроде бы даже с пером. Сбившись с шага, Ольга замедлилась и оказалась в самой середине очередной теневой полосы. Мгновенно ее пробрал озноб, кожа покрылась мурашками, в затылок будто дохнуло ледяным сквозняком. Ольга с ужасом поняла, что увязла в тени, прилипла, как муха к кляксе варенья. Рассудок отказывался давать хоть какую-то оценку происходящему, инстинкты кричали «Беги!» Ольга рванулась… и поняла, что не может двинуться с места.