– Не надо со мной играть, Бекка. Ты прекрасно знаешь, в чем дело.

– Ты меня бросаешь, да? – возмутилась она. – Из-за того, что я не стала говорить тебе, где живу? Ты вроде как… вроде как мне угрожаешь. Нет, не угрожаешь. Ты это делаешь. Я не захотела тебе говорить. И по-прежнему не говорю. И ты уходишь. Можно подумать, где я живу – это действительно важно. Мне казалось, что важно то, кто я – а не те сведения, которых ты от меня добиваешься и не можешь из меня вытянуть.

Он покачал головой.

– Сведения, Бекка, – это символ, ясно? Это… это симптом. А вот болезнь? Это нечто совершенно другое.

У нее защипало глаза, но она не собиралась показать ему, что плачет. Невнятно пробурчав: «Как хочешь!» – она протиснулась мимо него.

Ей оставалось только уйти. «Почему ты не можешь…» – долетело до нее на ходу, но этот шепоток, как и все другие, был никому не нужен. Как и она сама.

В скором времени Бекка стала свидетельницей Преображения Деррика – и ей пришлось задать себе вопрос, насколько хорошо она на самом деле его знала. Ей казалось, что он не такой, как большинство типичных старшеклассников. Она считала, что Африка сделала его иным. Ей казалось, что его вылепила смерть родителей, когда ему было пять лет, прозябание в картонной коробке в трущобах Кампалы в Уганде, а затем – жизнь в благотворительном приюте. Ей представлялось, что из-за этого он смотрит на мир по-другому. Оказалось, что это отнюдь не так.

Кортни Бейкер была кошмаром всех девушек. А еще она была живым воплощением того, о чем мечтал каждый парень: светлые волосы, голубые глаза, шелковистая кожа, не нуждавшаяся в косметике, великолепное тело, красивые руки с правильными овальными ногтями, превосходные ноги… А еще она была из тех девушек, которые приветливы со всеми: «Будущая королева выпускного бала», – сардонически думала Бекка. Но самое неприятное было то, что ни одно из ее качеств не выглядело фальшивым. Всего этого оказалось достаточно, чтобы, впервые увидев, как Деррик и Кортни болтают после уроков, Бекка поняла, что ее ждет.

Другие ребята могли считать, что у Мэтисона нет ни малейшего шанса, потому что Кортни была в одиннадцатом классе, а Деррик – нет. Однако возраст у них был одинаковый, и даже будь это не так, ясно было видно: для них имело значение только то общее, что у них нашлось. Они оживленно болтали. Они дружно засмеялись. Кортни легонько шлепнула Деррика по плечу после какой-то его фразы. Он радостно улыбнулся и подхватил ее рюкзак. Он дернул головой, приглашая ее идти, – и оказалось, что они двигаются совершенно синхронно: Кортни изменила походку, чтобы идти с ним в ногу.

Школа Южного Уидби осталась верна своим правилам, то есть все со всеми были знакомы и знали все про всех, так что по ней моментально распространилась Весть. Весть касалась Кортни и Деррика и заключалась в одном слове «парочка». Кто-то видел их вместе в кино, кто-то еще – в пиццерии. Они прокатились на катере по озеру Гос-Лейк, несмотря на холодную погоду, а когда мотор заглох, им пришлось ждать спасателей – но они радостно хохотали над тем, как сглупили. Они сидели в «Саут-Уидби Коммонз» за столиком и что-то пили. Они вместе ездили в торговый центр. Бекка понятия не имела, как им удается проводить вместе столько времени, оставаясь при этом отличниками – но каким-то образом у них это получалось.

Ну что ж: значит, между нею и Дерриком все кончено. Это было безумно больно. Однако Бекка с удивлением обнаружила, что ее ранит не столько то, что Деррик ее игнорирует и что она видит его с Кортни. Гораздо больнее было видеть, как он меняется. Казалось, будто он отказался от какой-то части себя самого. Он убрал угандийский флажок, висевший на внутренней стороне дверцы его шкафчика в раздевалке, он отклеил фотографию уличного оркестра, в котором играл, когда жил в Кампале в приюте, он не пошел на концерт зимбабвийских исполнителей в местном культурном центре, который раньше ни за что не пропустил бы, и, что самое печальное, он перестал брить голову. Прежде гладко выбритая черная голова была символом его культурного наследия, заявляя всему миру о том, кто он на самом деле. Но когда он начал встречаться с Кортни Бейкер, то начал отращивать волосы. И эти изменения огорчали Бекку больше всего.