Ехать в управление Александр не решился, он чувствовал на своих губах улыбку и ничего не мог с собой поделать. Он перезвонил дежурному и поехал на телецентр. Сидеть в своем кабинете в такое время ему не хотелось, да и под руку начальству попадаться желания не было. Он наконец понял причину разлада своей гармонии в душе. Елена, прекрасная Елена. Эти глаза: чистые, без кокетства, без игры, добрые – взволновали его. Они и сейчас были перед ним: огромные, обволакивающие.

Приехав в телецентр, он прошел в приемную директора.

– Капитан Устинович, следователь прокуратуры, – капитан показал удостоверение секретарю, уже немолодой женщине, – могу я поговорить с вашим директором?

– Капитан Устинович? – по лицу секретаря пробежала усмешка. – Династия продолжается?

– Нет. К той династии отношения не имею.

– Игорь Петрович! – нажала она на кнопку переговорного устройства. – К вам из прокуратуры.

– Пусть войдут.

Александр вошел в кабинет:

– Здравствуйте, Игорь Петрович. Капитан Устинович, следователь прокуратуры.

– Здравствуйте, – приподнялся с кресла директор, – чем могу служить?

– Я веду дело об убийстве нашего мэра Сокольникова Петра Афанасьевича и хотел бы, с вашего позволения, получить видеоматериалы его выступлений на различных мероприятиях за последние года два.

– Хорошо, – пожал плечами директор и вызвал секретаря. – Дина Васильевна, пригласите мне, пожалуйста, Вишнякова. – А скажите, товарищ капитан, есть хоть какая-то надежда раскрутить это дело? – спросил Игорь Петрович. – Я понимаю, что тайна следствия и все такое, но хоть какая-то надежда есть?

– Работаем, – сухо ответил Устинович.

– Да, в кои-то веки хороший руководитель города был, и того не уберегли. Хозяйственный был мужик, до всего ему было дело. Да и чего скрывать, мы с ним в одном классе учились.

– Вот как? – удивился капитан. – А можно поподробней, не под протокол?

– А хоть и под протокол. Не скажу, что мы с ним были закадычные друзья, но в хороших отношениях. Он в школе уже был секретарем комитета комсомола. После окончания университета работал в научно-исследовательском институте инженером и снова секретарем комитета ВЛКСМ. Чего там он только ни организовывал! И фотовыставки, и местный радиоузел, и коллективную радиостанцию для коротковолновиков, туристические слеты. Возле общежития построили детскую площадку. Затем перешел в райком комсомола, райком партии, а когда началась эта неразбериха в девяностые, ушел в бизнес. Избирался в депутаты городской думы. И вот когда он баллотировался в мэры, то здесь уже я помог ему. Освещение его деятельности, его предвыборной программы было на должном уровне. Да.

– А вот пристрастия его, не связанные с работой, были у Сокольникова? Рыбалка там, охота, горные лыжи?

– О, горные лыжи он любил. Я даже пару раз с ним ездил в Альпы покататься на лыжах. Но охота, скажу я вам, была его самой большой страстью. Это был настоящий охотник, очень любил оружие.

– Любил оружие? Вы не знаете, откуда у него такая страсть к оружию? Обычно на привалах вечером, после удачной охоты, да под хорошую выпивку охотники любят поговорить про свои трофеи, ружья, – полюбопытствовал капитан.

– Ну как же, не без этого, – чуть приосанился Игорь Петрович, – там в кругу своих и расслабляешься полностью. Это ведь как разрядка. Чего только не услышишь. Да там и не поймешь: где правда, где байка.

– Вот вы охотником как стали, Игорь Петрович?

– Я? Да у меня дед потомственный охотник. Отец охотником был. Я к ружью сызмальства привык. А Афанасьича, то есть Петра Афанасьевича, я охотником сделал. Мы с ним еще в школе с моим отцом на охоту ходили. Мой отец первый раз дал ему из ружья стрельнуть – с тех пор и пошло. А почему вы про охоту напираете? – вдруг заинтересовался Игорь Петрович.