Об Аурангзебе мы много знаем из записок Жан-Батиста Тавернье, единственного европейца, которого император пригласил оценить часть богатств из сокровищницы Моголов.

В 40-е годы XVIII века империя Моголов была самым богатым государством в Азии, но уже не самым сильным. После Аурангзеба правление огромной империей оказалось в руках Мухаммад Шаха по прозвищу Рангила – «Красочный». А придворные называли его Устроителем развлечений. Последний император Моголов обожал праздники и был большим любителем музыки и живописи. Ему нравилось наряжаться в пешваз (длинная женская туника) и туфли, расшитые жемчугом, и петь песни. Мухаммад нанял великих художников, которые должны были на огромных полотнах запечатлеть сцены из великого прошлого. После суровых времен правления Аурангзеба в империи произошел «взрыв» во всех областях культуры. Поэты и живописцы воспевали красоту женщин, драгоценных камней и события прошлого, не забывая при этом славить правителя.

Уйдя с головой в искусство, Мухаммад Шах предоставил советникам управлять страной. Губернаторы регионов, почуяв слабость императора, стали все чаще принимать самостоятельные решения. Империя медленно, но неминуемо распадалась на части. Можно сказать, что Мухаммад сам отдал власть в чужие руки.

Надир-шах, будущий обладатель «Кохинура» и правитель Ирана, был полной противоположностью Мухаммад Шаха. Он был сыном пастуха, но быстро продвинулся по службе благодаря военным талантам.

Французский иезуит, ставший на время личным врачом Надир-шаха, с ужасом описывает его как неграмотного и жесткого, противоречивого и очень властного человека: «Несмотря на свое скромное происхождение, он казался рожденным для престола. Природа дала ему все великие качества, которые превращают обычного человека в героя, и даже некоторые из качеств великого правителя… Его черная борода резко контрастировала с волосами, которые стали совершенно белыми; он был крепкого телосложения, высокого роста, не толст, не худ; лицо имел мрачное и обветренное, удлиненное, орлиный нос и четко очерченный рот, но с выпяченной нижней губой. У него были маленькие пронзительные глаза и проницательный взгляд; голос его был грубым и громким, хотя ему иногда удавалось смягчить его, когда того требовали корыстные интересы или каприз».

Надир-шах

В 1732 году Надир-шах захватил персидский трон, а затем отправился в Афганистан, где осадил Кандагар. Когда в Дели узнали о действиях Надира, по столице поползли слухи о том, что он планирует совершить набег на сокровищницу Моголов, чтобы сорвать несколько золотых перьев с Павлиньего трона. Но Мухаммад Шах игнорировал предупреждения советников, рассчитывая, что ситуация разрешится сама собой. Император расплачивался за годы увлечения музыкой и пренебрежения военными дисциплинами. Европейцы, ставшие свидетелями агонии Могольской империи, уверяют, что многие солдаты ждали Надира как героя, который должен был прогнать с трона женоподобного Мухаммада. А Надир-шах продолжал двигаться в сторону столицы, и 13 февраля 1739 года состоялась решающая битва. Надир был гениальным стратегом и готовился к ней с особой тщательностью, вооружив своих солдат новейшим оружием XVIII века – мушкетами.

Битва закончилась, не успев начаться. После этого персы просто окружили лагерь моголов и стали ждать. Надир понимал: ему непременно нужна победа, и скорость здесь не имеет значения. Спустя неделю, когда запасы закончились даже у императора, Надир пригласил Мухаммада на переговоры. «Устроитель развлечений» отправился в лагерь противника словно на танцы, с маленьким отрядом телохранителей. Как только он уселся напротив, Надир-шах сделал знак – и вся императорская охрана оказалась обезоружена. На следующий день персы отправились в лагерь моголов и привезли оттуда гарем Мухаммада, а также личных слуг и шатры. Кроме того, они сопроводили знать, чтобы та могла присоединиться к своему императору. На третий день Надир-шах предложил всем солдатам из могольского лагеря моголов вернуться домой.