Терапевта долго не было. От скуки Максим стал глядеть в окно, освещавшее коридор. Таких окон было три. Несколько раз он наблюдал, как воробьи один за другим садились то на одну ветку, то на ветку пониже. Затем он переключал внимание на едва заметные колебания веток деревьев от ветра. Все стихло. Он по нескольку раз разглядывал бумажонку прямоугольной формы, на которой было написано время посещения, фамилия и инициалы врача и номер кабинета.

Рассмотрев каждую стенку в коридоре, он принялся прощупывать неудобную, стоявшую справа от кабинета терапевта скамейку, старую как сама больница. От сиденья на ней пятая точка становилась чуть ли не квадратной. За все это тянущееся как резина время мимо полусонного Максима прошло несколько врачей. Кто-то из них даже интересовался, какого врача тот решил посетить, тем самым как-то разбавляя скуку.

Через какое-то время ему совсем стало грустно. Взгляд переместился на бетонный пол, и он стал изучать многочисленные крапинки. Они были разных форм, цветов и размеров. Но, спустя несколько минут, наскучило и это. Он пару раз зевнул, да так, что челюсть захрустела словно печенье. Больше развлечений в больничном коридоре не было, и он стал играть в чехарду со своими мыслями.

Произошедшие в его жизни события перелистывались в голове как страницы альбома с фотографиями. Что только не вспоминалось! И первая поездка с отцом на рыбалку, и похороны дедушки, и переезд в квартиру после долгого ремонта. Все перемешалось! Поток воспоминаний был нескончаемым, но через некоторое время утомил и он. Усевшись поудобнее, он закрыл глаза, чтобы ожидание было более приятным. Но тут поднялся ветер…

Да такой, словно кто-то включил огромных размеров промышленный вентилятор. Мало того, он еще и усиливался. Если сначала он казался простым, разбрасывающим по коридору газеты сквознячком, то теперь это был чуть ли не ураган.

Максим увидел, как от стен отходили обои, с информационных досок и табличек отлетали плакаты и буклеты, скамейки двигались по полу с таким противным скрежетом, что становилось больно в ушах. Ветер задувал так сильно, что невозможно было устоять на ногах, и тяжело было дышать. Максима сносило ветром в сторону окна в конце коридора. Он изо всех сил старался удержаться на ногах, сощурив глаза и стиснув зубы. Ухватившись за дверную ручку, он пытался удержаться, но потоком воздуха его начало отрывать вместе с ручкой и ошметками дверного полотна.

Максима стремительно понесло к окну. Вдруг он почувствовал удар сзади по пояснице. Это был узкий обшарпанный подоконник. Он смотрел в самый конец коридора, откуда дул этот странный и очень сильный ветер. В него летели куски обоев, плакаты. Та скамейка, на которой он сидел, была уже возле подоконника и упиралась ему в левую ногу, причиняя нестерпимую боль. Ветер своей силой буквально вдавливал Максима в подоконник, и тот начал трещать, будто его выламывают. Зажмурив глаза, он пытался двинуться с места, но вдруг он услышал шум в конце коридора, похожий на грохот. Он с трудом приоткрыл глаза и увидел, как в него, ударяясь о стены, словно огромный обломок скалы, летит шкаф. Еще чуть-чуть, и его раздавит. Максим зажмурил глаза от страха, как вдруг тот разбился в нескольких метрах от него, и обломки полетели прямо в сторону окна. Некоторые из них с треском ударялись о стены. Шурупы и гвозди, скреплявшие стенки шкафа, полетели в открытое окно, чудом не задев Максима. Одна из его стенок ударилась в батарею прямо между ног, другие две пролетели над плечами, выбив стекла. И лишь последняя доска слегка задела макушку головы. Его начало буквально засасывать в разбившееся окно. Единственное, что он успел сделать, это ухватиться одной рукой за оконную раму, а второй за подоконник. На свой страх он решил посмотреть вниз и увидел непроглядную тьму, в которую уносило буквально все. Ужас и паника овладели телом и душой. Сил держаться становилось все меньше, и руки то и дело соскальзывали. Превозмогая сильный, разыгравшийся не на шутку ураган, он стал потягиваться, чтобы залезть внутрь здания. Дыхание то и дело сбивалось, но инстинкт самосохранения приказывал бороться.