– Он повысил на нее голос, – бросаю я, нервно тряся коленкой. Не выдерживая напряжения, стягиваю с руки перчатку, и достаю из кармана черных джинс пачку сигарет, сразу же закидывая одну в рот.

Как же сложно принять тот факт, что Трэйси больше не наша земля. С этим город связано слишком много всего. Это наш чертов дом, но мы вынуждены вести себя, как нежеланные гости. Меня невероятно злит тот факт, что я не могу спокойно пройтись по улицам города, не могу сходить к дому, в котором жил до колонии. Я вынужден спать в чертовом гараже, деля старый матрас с Домиником. Конечно, мы провели за решеткой добрых семь лет своей жизни, и успели привыкнуть к дерьмовым условиям, но сейчас все изменилось.

Мы должны были оставаться на нашем месте и ждать Теней с докладом, но планы поменялись, когда сегодня днем я стоял в переулке и слушал, как какой-то козел кричит на мою женщину. На Зиару Грейсон. Он не знал, что она принадлежит мне, – скорее всего, этого не знает даже она, – но ни одна собака не посмеет проявлять неуважение к тем, кто мне нужен и дорог. А Зиара целиком и полностью моя. И теперь мы едем к дому этого засранца, чтобы проучить его.

Я нервно затягиваюсь сигаретой, стряхивая пепел прямо на пол автомобиля. Моя нога неистово трясется, а внутри полыхает пламя безумия и жажды крови – предвкушаю убийство, которое буду совершать так медленно и жестоко, что, скорее всего, не смогу уснуть сегодняшней ночью.

Я откидываю голову назад, упираясь взглядом в окно, за которым проносятся огни ночного города, яркие дорожные знаки и бесчисленное количество деревьев. Как же хочется выйти из этого чертового автомобиля и просто пробежаться прямо по шоссе. Бежать так долго и быстро, чтобы темнело в глазах. Чтобы ноги стали деревянными, а легкие разорвало от воздуха. А еще мне хочется орать, раскинув руки в сторону. Орать, пока мой голос не сорвется, а кашель не разорвет грудь в клочья. Но эти чувства я испытываю вовсе не из-за убийства. Все это из-за Зиары. Моего маленького сумасшествия. Моего сердца. Своим чистым и невинным лицом она разрывает мои органы в клочья, заставляя молить о пощаде. А своими тонкими бледными руками она сгущает мою тьму, а затем использует ее, как палитру.

Черт возьми, как же я хочу быть рядом. Как же я хочу заставить ее страдать также, как страдал я.

***

–Я иду с тобой, – говорит Доминик, как только мы останавливаемся около небольшого домика в южном районе Трэйси.

Я спокойно достаю пистолет из кармана толстовки, кладя его между нами на сидении – он мне не понадобится, смерть от пули слишком быстрая и щадящая. Из-под резинки высоких черных носков я вытаскиваю острый нож, лезвие которого подношу к носу, и глубоко вдыхаю. Запах стали, крови и кожи врезается в ноздри, доставляя моей душе безумное удовольствие. Тысячи маленьких фантомных пауков пробегают по моему телу, заставляя волосы вставать дыбом от этого чувства.

– Эй, – Доминик слегка толкает меня в плечо. – Не уходи с головой в свой мир крови и страданий. Я иду с тобой, ты слышишь? – Его темные глаза смотрят прямо в мои с совершенно непонятной эмоцией.

Мне хочется сказать ему, что справлюсь самостоятельно, но мы оба знаем, что это ложь. Если я пойду туда один, то буду играть с телом будущего трупа несколько часов, – к огромному, мать его, сожалению у нас нет столько времени. Именно поэтому я киваю, натягивая на руку перчатку.

– У вас максимум десять минут, парни, – говорит Серхио, наш водитель и Капо, который остался на земле Калифорнии под прикрытием. – Район тихий и тачка вызовет подозрения. А еще постарайтесь не шуметь, копы сядут на хвост.