Эрик в тот момент понял, что цивилизованный диалог зашел в тупик и необходимо переходить к решительным действиям. Он поднял голову, осмотрелся, нашел взглядом возле одного из сооружений городка немаленькую такую, увесистую детскую лопатку, которая чем-то напоминала саперную. Недолго думая, маленький поборник справедливости направился к лопатке, поднял ее и неотвратимо, как сама судьба, пошел обратно к песочнице. Перехватив лопатку так, чтобы на голову несговорчивого Жени она опустилась плашмя (он ведь не хотел никого убивать), Эрик настойчиво постучал крысу-мальчика по плечу, и когда тот обернулся, со всей силы врезал ему по роже черной лопаткой. Щека Жени мгновенно покраснела, и он, сощурив свои и без того неширокие глазки, с недоумевающей ненавистью смотрел на Эрика. Потом, повинуясь своему устоявшемуся шаблону, Женя оглянулся, увидел дежурную воспитательницу и уже открыл рот, крича: «НАТА-А-А-АЛЬЯ ВАЛЕРЬ!..». Как вдруг получил лопаткой по второй, левой, щеке, а потом еще и еще раз по правой. Эрик теперь не стеснялся и бил презренного ябеду со всей своей силы 6-летнего мальчика. Пару раз угол лопатки в не совсем еще ловких и уверенных ручках немного изменялся, благодаря чему на лице Жени появилась пара кровавых царапин от углов лезвия.

На крики детей подоспела Наталья Валерьевна. Она вырвала орудие возмездия из рук Эрика, растащила мальчиков и увидела вкопанного Мишу. Женщина в общих чертах поняла, что здесь случилось и почему в маленьком Линдгаарде опять взыграла кровь его отчаянных скандинавских предков. Эрик просто-напросто опять пришел на помощь очередному несправедливо поруганному и обиженному. А еще она также знала, что когда спросит Эрика об очередной его агрессивной выходке, то в ответ услышит довольно обоснованное объяснение своих действий. Маленький мститель скажет, что это не просто так, а в защиту хорошего человека и друга, которого обижали. Ну кто, если не он, еще пришел бы ему на помощь? Сама Наталья Валерьевна часто терялась в таких случаях, так как, с одной стороны, разумеется, должна была ограничивать яростные порывы Эрика, но с другой – восхищалась мальчиком, его смелостью и рассудительностью. Люди ведь любят мстителей, тем более мстящих праведно. Иногда, правда, бывает, что этим мстителям совсем немного лет и они просто вынуждены подчиняться тетенькам-воспитательницам. Но это пока…

Наталья Валерьевна всегда таяла под напором горячего маленького сердечка, всегда готового защитить слабых от зла и несправедливости. Поэтому если она и ругала Эрика, то совсем чуть-чуть, и, скорей, даже не ругала, а пыталась донести до мальчика, что таким образом дела в нашем непростом мире не делаются и надо сдерживать себя. Она в который раз пыталась донести до Эрика, что, когда тот видит несправедливость, нужно просто говорить ей, Наталье Валерьевне. Конечно же, мудрая воспитательница понимала, что такие мальчики, как Эрик, никогда не пойдут ябедничать взрослой тете, особенно если могут разобраться сами. Но сказать хоть что-то, естественно, должна была.

Трудности в воспитательный процесс, по мнению Натальи Валерьевны, добавляло еще и то, что родители Эрика, особенно отец, всегда откровенно хвалили ребенка за подобное поведение. О чем они только, казалось бы, думали? Но тем не менее. И похвала эта, естественно, укореняла Эрика в своей правоте, придавая ему такую уверенность, которую не могли развеять слова всех самых мудрейших воспитательниц этого мира.

Однако позже, в вечер того же дня, в который Эрик наградил ненавистную крысиную морду яркими алыми царапинами, заступаться за своего отпрыска пришла такая же мощная сила, наподобие той, что всегда поддерживала Эрика. В тот вечер за Женю пришла заступаться его мама. Хитрая женщина выбрала время, когда почти всех детей уже забрали из садика и воспитательница сидела в своем кабинете, занимаясь какой-то бумажной работой. В общем, случилось так, что взрослых не оказалось рядом. Рядом с Эриком тогда не оказалось вообще никого. Некому было вступиться за младшего Линдгаарда, объяснить, почему он сделал именно так, просто встать на его сторону. Именно в тот час в спальню мальчиков и вошла Женина мама. Все кровати в спальне были пусты и красиво заправлены, а Эрик в полном одиночестве сидел за столом и собирал конструктор в ожидании своих родителей, которые часто задерживались в силу работы.