– Вот! Правильно говоришь. Поэтому ты преданный, хороший для меня человек. Я тебе плачу, и ты мой! Как продажная девка из красного дома. Я ей даю монету, она теперь моя. А так как денег у меня много, то тебя можно купить надолго, и вот ты уже мой самый верный, преданный, хороший друг.

Верласа не порадовало сравнение с продажной девкой, но в целом высокородный был абсолютно прав. Верность наемника можно было купить, а так как ее перепродажа была делом рискованным, могла стоить продавцу жизни, то Гатар мог не опасаться измены. Но ответить следовало что-то резкое, но, вместе с тем, не влекущее нежелательных последствий.

– Катись ты, высокородный, кнезу под хвост!

Гатар расплылся в широкой улыбке.

– Вот это правильно. Так, давай выпьем за успех задуманного!

И снова хмель разлит в бокалы, и снова выпито вино.

– Зачем тебе все это? – оторвав от ржаной лепешки подгоревший бок, спросил Верлас.

– Ты о чем?

– О том, что мы тут, в глуши замнитурских лесов, в снегах по пояс сидим и ждем неизвестно чего! Может быть, король решил тут нас убить по-тихому?

– Хотел бы, убил бы давно. Да и зачем ему меня убивать?

Верлас пожал плечами.

– Ладно, а зачем ты так рискуешь, отправляясь сюда. Ведь, если заговор раскроется, тебя объявят первым заговорщиком, а дальше – сам понимаешь. Под ударом не только ты, но и вся твоя семья.

Иль резко изменился в лице. Он прищурился, оскалил зубы и завел левую руку за спину.

– А с чего ты вдруг заговорил о каком-то заговоре?

– Э-э-э. Успокойся, высокородный. Я знаю только то, что говоришь мне ты, да и глазами видеть не разучился. Богатые не ездят настолько далеко в компании лишь одного наемника. Это опасно. И все же мы тут вдвоем, а это значит, что тебе есть, что скрывать. Ты встретился с королем, передал ему предложение от земельного совета. Заметь, это я от тебя услышал, никто никого за язык не тянул. А вот дальше просто нужно пораскинуть мозгами. Земельный совет не может в обход великого гарла9 что-либо предлагать королю, но это уже сделано. Это называется заговор. Все просто. Но бояться тебе меня нечего. Ты верно сказал, я наемник. Мне нет особого дела до твоих целей и того, что хочет земельный совет, ровно до тех пор пока моей шее не угрожает петля или топор палача. Сейчас мне кажется, что мое пребывание среди богами забытых, задубевших от мороза лесов, вдали от теплых южных островов – угроза моей жизни. Вернувшись домой, меня теперь могут обвинить в измене, а это нехорошо. Поэтому повторю свой вопрос: зачем ты так рискуешь, отправляясь сюда?

– Я рискую не больше, чем другие, – ткнув пальцем в потолок, огрызнулся Гатар. – И если все получится, то…

– Что, то?

– Богатство и власть!

Верлас ждал этого ответа.

– Замечательно, может, тогда стоит подумать об удвоении суммы, причитающейся мне по возвращении на южные острова?

Напряжение спало так же резко, как и возникло.

– Это мы обсудим только после того, как я успешно перешагну порог моего дома.

Верлас хотел было возмутиться, но Иль его остановил, подняв указательный палец.

– Дома обсудим результаты нашего путешествия, а также и возможность твоего дополнительного обогащения, если будешь работать на меня постоянно. Понимаешь, о чем я?

Наемник, облизнув неожиданно пересохшие губы, одобрительно ухмыльнулся и поднял свой бокал.

– Хорошо, высокородный, я тебя услышал!

Они выпили, а потом снова и снова, спеша опустошить все запасы местного вина, не желая делиться с Мстивом. Хорошенько захмелев, теперь уже считая наемника почти за своего, язык Гатара развязался еще больше.

– Понимаешь, мы тут не просто так, у меня очень важное задание. Гралия больна, а если порученное мне выгорит, то ей точно станет лучше, она выздоровеет. Вот увидишь.