Всё, что они, эти философы, Гегель и Кант делали – это разделывали Новый Завет на более-менее понятные научные формулировки, – а он:
– НОВЫЙ ЗАВЕТ БОГА – и есть цель революции 17-го года, – ибо был этим Новым Заветом поглощен и Ветхий Завет, как Часть Нового, – а, следовательно, ничего не оставалось, как запретить оба.
И ради насмешки взять на вооружение задних сторон ученических тетрадей прописи этого завета, который может быть написан большими буквами только, если эти заповеди применяются вместе с:
– Богом! – иначе они только издевательство над слабостью человека, как почти майского жука – вчера был – сегодня:
– В землю закопался.
Тем не менее Человек, как надежда Бога на взаимопонимание, подвергся всевозможным гонениям.
Солженицын же, даже не стал, как Лев Толстой докапываться до сути этого противостояния, а изучал 50 лет Шекспира, чтобы тяжело – тем не менее – вздохнуть:
– Не могу понять, как можно поверить в Такие Чудеса, что мир, по которому мы ходим – по мнению Короля Лира – и:
– Перевернуть кверху тормашками, – что значит, мы только лежим на спине и смотрим в небо, – а:
– Посмотри вокруг себя – не подползла ли какая гадюка в жены, да так, что можно и опоздать сердешно отхлопать ее по заднице.
Не поверил, а за женой всё равно долго гонялся, и, кажется, сють-сють избил. Во, как близко к сердцу принимал Лев Толстой устройство мира такой невообразимой сложности, что сошел на дальней станции, в надежде:
– Пусть думают, что и Король Лир тоже, – хотя и не до такой степени, как он поперхнулся, чтоб привязывать на шляпу вместо охотничьего пера пучок травы, мол:
– Мотри ХГехгель, – и я верю, Низ, – а находится, мать его:
– Наверху.
Тяжело, действительно. Но! Вот Солженицын нашел легкий путь:
– Road to Perdition – не для Человека Разумного, как Чацкий Грибоедова:
– Бывающего.
Проклятый путь.
Ибо награда Сол-на такая же, как и очень нелюбимая Бродским Наша Марка:
– Коллекционный экземпляр – Ким Филби.
Засланный казачок. Шпион. И участок Свой получил не как Ким Филби:
– Под Москвой шесть соток, – а:
– Не многовато ли будет?
– — – — – — – — – — – —
Сол-н – 4
10.12.18 – Радио Свобода – Американский час Поверх барьеров. Пророк в чужом отечестве. Солженицын в Америке
Александр Генис
Владимир Абаринов – взял Солженицына вместо запретной фантастики. Как:
– Музу на экспорт. – Один День Ивана Денисовича, 1-е издание 1963 года, издательства Советский Писатель.
Как, Подросток Достоевского. Так как, пока не знал, что бывают русские диссиденты.
Главное впечатление 15-летнего Вл-ра Абаринова:
– Это очень светлое сочинение.
Впервые услышал в блистательном чтении Юлиана Панича.
Голос Панича был неподражаемый.
Но!
Эта ироническая Неподражаемость Панича, примененная в чтении книги:
– О полном банкротстве советской разведки и ее американских дело-производителей, что над ними только все смеются, настолько – да:
– Пруцца, – но совсем не умеют работать! – было это чтение Панича 100-процентной ДЭЗОЙ.
Что, мол, здрассте и пожалуйста, ми есть маленький осел, поэтому продайте нам хоть немного ценно-достоверно-почти настоящей инфомэйшэн за большие денхги, – ась?
Что значит, это залихватское – вплоть до большого удовольствия Вл-ра Абаринова чтение Ал-ра Панича – есть дэза о большом, но глупом папе, который всю американскую прохиндиаду прикрывает настолько плотно, что, собственно, он и является американским президентом, – хотя и:
– Тайным. – Но, дорогие радиослушатели из далекой заснеженной Рашки:
– Об этом, пока никому ничего и даже ни гу-гу.
Послушаем, что дальше распространит В. Абаринов.
Очень внимательно следил за этой беспримерной Схваткой в режиме реального времени. Что имеется в виду? Когда партия и правительство решали вопрос: