– Чисто! Занять позицию! – убрав лезвие, я тут же переключился на следующие цели. Эти уже точно никому и никакого вреда нанести не смогут.

По доспеху заскрежетали пули, выбивая искры, и я, не глядя, ударил ладонью Шивы, впечатав очередного автоматчика, засевшего между двумя ящиками, в стену. Бронежилет и каска врага не выдержали повреждения, сложившись словно стенки консервной банки и выплёскивая кровь в стороны.

– Второй взвод, правый фланг, третий – левый. Главную батарею берём мы, – приказал я, прекрасно понимая, что территория слишком большая, и мы просто не сумеем захватить её вовремя, если будем копошиться в одном месте. Тем более что к каждому взводу моих дарников было прикреплено по роте тяжёлой пехоты. Зря мы их везли, что ли?

– Прикрывайте господина и не лезьте на рожон! – крикнул Таран, держась чуть позади. Вполне здравое решение, особенно учитывая, что именно на мои щиты приходилась большая часть огня противника.

Береговая Петроградская батарея состояла из десятков разнесённых вдоль порта укреплений, и сейчас мы были у главной её части, выступавшего чуть вперёд острова, почти полностью состоящего из бетона и торчащих вверх артиллерийских стволов. И надо отдать должное защитникам Петрограда, даже сейчас они ещё вели огонь по врагам, зависшим над заливом.

Вот только в руках обороняющихся остались исключительно внутренние помещения и башни, которые враги собирались использовать самостоятельно, а потому не спешили подрывать или минировать. Можно было запереть противника, отрезав ему путь к отступлению, но это было приговором для солдат внутри и меня в корне не устраивало.

– Огонь по амбразурам! – приказал я. – Прикрыться щитами и вперёд!

– Не жалеть патронов! – вторил бурят, не прятавшийся за спинами бойцов. Я же подал пример, активировав конструкт и первым идя на вражеские пулемёты. Щит гудел от попаданий, как до предела натянутая струна. Пули сотнями зависали в воздухе, не в состоянии пробиться через щит, но потихоньку отъедая резерв, и когда я уже был готов сбросить лишнее напряжение, перестроив конструкт, услышал крик одного из наших.

– Башни! Башни поворачивают к нам! – крикнул боец, и я с ужасом понял, что он прав. Несколько ближайших ко входу башен ПВО начали поворачиваться к нам. К счастью, дальнобойные орудия не были предназначены для быстрого боя и двигались довольно медленно, но даже одного залпа хватит, чтобы перебить половину наших.

Выбирая между сохранностью людей и работоспособным ПВО, я выбрал первое. Влетевшее в борт башни ядро оставило глубокую выбоину, но не прекратило движения. Хотя главного я добился – следующий прозрачный снаряд ударил уже ближе к дулу, а третий сумел войти прямо в начавшую наклоняться пушку, покорёжив стволы. Не знаю, что именно произошло дальше, сдетонировали снаряды, или у наводчика сдали нервы и он пальнул наугад, но погнувшийся ствол разорвало, раскрыв розочкой, а башня окуталась дымом и огнём.

И на этом мои успехи закончились. Обезвредив ближайшее орудие, я физически не успевал пристреляться и разрушить ещё два. К счастью, я был значительно ближе, чем основные силы, и, повинуясь инстинктам, подставил щит почти под горизонтальным углом, да так, что выпущенный в следующую секунду снаряд с визгом ушёл к небесам.

Не медля я ударил ладонью Шивы. На таком расстоянии не слишком точно, но пресс и не требовал прямого попадания. Хватило отвести вверх стволы, чтобы группа Тарана сообразила, что дальше так продолжаться не может, и открыла встречный огонь. Я едва успел развеять конструкты, когда пятидесятимиллиметровый снаряд вошёл прямо в казённик, и боеприпасы внутри сдетонировали, подняв пятиметровый столб пламени и сбив нескольких бойцов ударной волной.