– Прошу прощения, ваше величество, – подавшись к сцене, проговорил я. – А объём и размер судна имеет значение?

– Нет, главное, чтобы оно имело единичный, но достаточно прочный корпус, чтобы обшивка не развалилась от вибрации резонанса, – ответила, чуть нахмурившись, Екатерина. – В идеале мы могли бы использовать её на одном из линкоров…

– Или на авианесущем судне. Так мы сможем мгновенно доставить на передовую не одно, а сразу десяток судов. К тому же можем развернуть эскадру в тылу противника, – предложил я.

– Если использовать штурмовые тяжёлые корветы… – задумчиво проговорил Пётр, что-то в уме прикидывая, и тут же собрался и резко спросил: – Какие у нас есть авианосцы?

– «Крузенштерн», «Лопухин» и «Нахимов». Пять корветов, малого класса каждый, – моментально отчеканил Мирослав. – У наших союзников есть ещё авианесущий крейсер, но на три судна и с малым бронированием.

– Под моим командованием авианосец «Черепаха», – вновь вмешался я в разговор. – Шесть тяжёлых корветов и порядка десяти катеров он может нести в трюме, под обшивкой. Но бронирование минимальное и своих орудий почти нет. Зато он сможет доставить на поле боя достаточное количество войск, чтобы неприятно удивить противников. А если нет задачи лететь быстро, мы можем за четыре часа навесить на него броню и выбросить в Финский залив – судно может плавать.

– Пускать в бой непроверенный корабль… – покачал головой Мирослав. – Да ещё и с технологией, считающейся во всём мире опасной… я против.

– Я тоже от этой идеи не в восторге, но, боюсь, решение и в самом деле оптимальное. Адмирал Суворов, начинайте формирование ударной группы, они должны вылететь в течение пятнадцати минут, – приказал Пётр, оглядев собравшихся в зале дворян. – Если никто не захочет к нам присоединиться – всё будет сделано силами и руками Имперского флота.

– Наши войска – это войска империи, – гордо произнесла Екатерина. – А потому нет никакой разницы, кто и как себя называет. Мы участвуем в экспедиции. К тому же только у нас есть технология стабильных врат.

– Это ещё надо показать на практике, – с сомнением произнёс Пётр. – Но в крайнем случае врата раскроются за врагом, и им всё равно будет не до нас.

– Какой корабль используем? – ещё раз уточнила Екатерина.

– Авианосец «Черепаха», – ответил Пётр, кивнув в мою сторону. – Раз юноша предложил его в качестве перевозчика.

– Но в бой Александр не пойдёт! – тут же сказала императрица, чуть ли не грудью закрывая меня.

– Прошу прощения, ваши величества, но я принёс присягу, и, если даже вы не пустите меня на моё же судно, отправлюсь в составе эскадры перехватчиков, – заметил я, не собираясь отсиживаться в стороне. – Такой корабль у меня тоже есть.

– Слова не мальчика, но мужа, – усмехнулся Пётр. – Дай сыну проявить себя, иначе их никто не станет воспринимать всерьёз.

– Я… мы ещё поговорим о вашем воспитании позже, молодой человек, – поджав губы, строго произнесла Екатерина. И спор на этом закончился.

Не знаю, каким образом Мирославу и его помощникам удалось сотворить это чудо, но уже через пятнадцать минут первая эскадрилья ушла из временного порта, сразу образовав походное построение. А спустя пять минут стартовала вторая и третья, уже из сторонников Уральской республики.

«Черепаху» готовили всем миром. Снимали и крепили намертво пластины брони, укрепляли корпус, впритирку ставили суда в трюм. Штурмовые корветы оказались несколько больше, чем я рассчитывал, и в результате заявленное количество кораблей влезло впритык. А уж думать о том, чтобы разместить внутри «Гнев империи», и вовсе не стоило. Зато мой катерок с обновлённым боезапасом встал как родной. Учитывая, что скорости от нас не требовалось – весь объём забили снарядами, бронёй и стоящими в коридорах штурмовыми группами, выступающими в качестве десанта.