Люся кинула по паре кубиков сахара в чашки и обернулась:

– Ты про жидкость, что ли? У тебя в сумке только «сандаловое дерево» было, вот я его и забубенила. А прикольно получилось. Бабуська, поди, в шоке.

Гарик засмеялся:

– Ну ещё бы. Дезинфекцию и ароматизацию квартиры произвели, кулон с цветами подарили. Ещё и видюху-подтверждение оставили.

Люська принесла чашки к дивану и уселась рядом, поджав под себя ноги. Она хихикнула:

– Ой, хорошо хоть, видюха без звука, а то она офигела бы, что кто-то в тумане говорит: «дебильная простыня» и «черт, цветы забыла».

Они хохотали, едва не проливая чай на недовольного кота.

– Кстати, ты забыла про телек: приставку же подключили через адаптер, а я к соседям присоединился по вай-фаю. Такой пароль у них тупой – 1234, прикинь?

Гарик воодушевился – он был в восторге от своей находчивости и оперативности. Не зря на программиста учился в универе. Подруга тоже молодец – быстро сообразила, что куда втыкать. А «призрака» сыграла вообще шикарно.

– Ничего я не забыла, – возмутилась девушка, толкая его локтем в бок. – Это же я лазила там, за телеком, собирая паутину.

Вдруг Люсю посетило озарение. Она поставила чашку на твердый деревянный подлокотник и с сияющими глазами изрекла:

– Слушай, да мы же практически как «Тимур и его команда»! Как… как.. Робины Гуды! Как чертовы гении!..

Гарик разлил-таки чай, сгибаясь от хохота, из раскрытого рта даже струйка побежала. Смех заразил подругу, она прохрипела: «ну ты и свинья!», и сама нечаянно хрюкнула.

Отсмеявшись, друзья постарались вернуть тему вчерашнего сеанса.

– Робины Гуды, говоришь, – усмехнулся парень, – ну это мы ещё проверим. Как думаешь, через сколько дней нас окружат бабуськи, озабоченные нашествием привидений?

– Почему же только бабуськи? Альбина же продвинутая, она тебе отзыв накатает и молодежь подтянется. Школота всякая…

Парень почесал светлую голову под темными волосами и задумчиво протянул:

– Кстати, о школоте…

Он рассказал о странном парнишке Васе и его зазнобе из 105 квартиры. Люся пожала плечами, как и Гарик в тот раз.

– Ну приводи своего рыжего, посмотрим на него. Хотя, звучит очевидно, чем занимается эта «грустная Лилечка», чего тут расследовать-то? – Девушка потянулась и зевнула. – Только давай завтра, ага? Я поехала домой, спать, завтра к вечеру нарисуюсь.

Гарик вздохнул и предпринял очередную робкую попытку:

– Люсик, ну ты же можешь у меня остаться. Я мешать не буду, спи хоть весь день. Я и ужином потом накормлю…

Скривив мордашку, она фыркнула и встала с дивана:

– И не надейся, лорд Четверг… Фу, блин, смени кличку, а то ржу постоянно!

– Нормальное имя, – надулся отвергнутый и съязвил, – ну простите, «барон Суббота» уже занято.

Людмила махнула рукой и двинулась в прихожую.

– Ещё бы Средой назвался, как у Геймана. Кругом сплошной плагиат… – ворчала девушка, завязывая легкий шарфик.

Загипсованный Граф Пятница с несчастным лицом прискакал провожать гостью.

– Ну нет, на Геймана я бы не посмел, ты что. – Он смерил подругу взглядом и протянул:

– И вот охота тебе в автобусе сейчас трястись…

– Так, Пятницкий, не гунди. Будь на связи, вдруг нападение старушек случится, то есть – призраков.

«Проститутка!» – наверняка подумали вы о Лилечке из 105 квартиры. А вот и нет. Но она, действительно, часто грустила: иногда играла на гитаре лирические песни, смотрела в окно на сиротливый дворик, где пятачком среди двух старых домов блестела детская площадка, а бывало – пела несовременные, забытые песни на высоких нотах, отчего соседи стучали по батарее и даже писали объявление с просьбой угомонить воющую собаку.