По какой-то еще неясной потребности я не покидал гостеприимного иномарочного салона с еще достаточно теплыми влажными человеческими оболочками. Я решил понаблюдать, и… должен ведь и Гриша-сторож показать себя во всей своей красе – неужто посмеет с обыском пристать к этим мальчикам с игрушками?

Разумеется, я не собирался недоумевать, откуда прибыли эти трое. Эти три фланирующих пришельца. Эти ребята курировали нашу скромную домашнюю контору. Они выступали как бы в качестве почетного тайного эскорта телохранителей. Если до этой минуты они объезжали прочие свои микрорайонные владения, то сейчас визуально проверяли подступы к фирме, которая также находилась под их благожелательным надзором – «крышей».

И скорее всего, эти бравые некурящие сынки не успели отследить, как их подопечного, вполне лояльного клиента, отконвоировали в красивую толстозадую калошу с целью ликвидации…

Впрочем, сие обстоятельство и лучше, в особенности для обывателей дома, застрявших у телеэкрана за очередным прекрасным смакованием двухсотой креольской серии и попивающих жидкий ночной чаек с дешевыми самопальными сухариками. Зачем огорчать мирных телезрителей сдержанными спецкликами боевой брани, автоматными неспокойными очередями, сожалеющими стонами умирающих в одночасье по долгу службы?.. Мирных пассажиров этого старинного сталинского многоквартирного полукоммунального особняка-крейсера следует беречь – это их честными доверчивыми голосами живет и здравствует российско-американская демократия…

А куда же голубчик Григорий запропал? Аль трусливо в колючках посапывает и ждет команды старшого, его уверенного контральто?..

Гриша-сторож как будто в самом деле услыхал мое внутреннее недоумение и черной вкрадчивой разведческой тенью оказался вблизи негромко говорящей боевой троицы.

Затем до моих настороженных ушей донесся его непринужденно молодцеватый, знающий себе цену тенор:

– Мужики! Миль пардон, здесь стоянка для избранных. Ходи мимо!

«Мужики», ежели и встрепенулись от команды их сверстника, подло, по-шпионски подобравшегося до рукопашного расстояния, но тотчас же легко сгруппировались внутренне, потому что, ни словом не обмолвившись, в ответ с неменьшей тигриной грацией рассредоточились вокруг новоявленного папы-командира.

Да, Григорий, три ноль не в твою пользу. Это тебе не детских писателей щупать на предмет их благонадежности, эти пареньки, миль пардон, принципиально не уважают чужих приказаний. Сидел бы себе в кустах и горя не знал, а так…

– Зря вы так, мужики… – скороговоркой пропел неубоявшийся Гриша.

И вслед за этим укором Гриша-сторож стал чрезвычайно отчаянно падать вниз, точно ему отдербанили ноги, и в тренированном (это я сразу просек), как бы нелепом падении произвел два экономных придушенных хлопка по застывшим вопросительным целям.

«А ты далеко не птенчик, товарищ Гриша», – уважительно мелькнуло в моем сознании. Между тем глаза фиксировали точно в замедленной съемке следующее: в нарочито корявом падении, сняв, точнее, отправив в лучший свет двоих бойцов, Гриша на этом не успокоился и, уже касаясь собственными лопатками притоптанного серо-пепельного клока земли, успел-таки насолить и третьему оставленному в живых бойцу, то есть, не жалеючи чужих ног, подсек их с помощью нехитрого приема из карате-до.

Как я догадался, профессиональному сторожу Грише в виде вещественного доказательства и ввиду его служебного рвения понадобился живой, достаточно невредимый прохожий, который, будучи вооруженным наверняка не только нунчаками, оказал на него моральное воздействие и угрозу в виде окружения его служебной личности, для того чтобы его нейтрализовать и тем самым вывести из строя систему охраны вверенного им государственного Лица, находящегося по служебной же необходимости на нелегальной квартире, для проведения государственно-значимой беседы…