– Где же выход?

– А выход, по-моему, в том, чтобы к управлению страной пришли люди, для которых экономическая реформа – это реформа, а не палка, которой отбиваются от политических соперников. Второй конец палки, и гораздо больнее, всегда ударяет по народу.

– А разве есть такие люди? Что-то не видно!

– Поразительно, но средства массовой информации умеют заморочить голову даже самим работникам средств массовой информации. Помнишь, у Марии Мироновой была замечательная юмореска? Дама служила радиодиктором в ГУМе и, объявляя: «В четвертой секции поступили в продажу импортные сорочки…», бросала микрофон и тут же сама бежала за этими сорочками. Кстати, Гурнов, Флярковский, Цветов, Ростов и другие, работающие ныне не в самых слаборазвитых странах, чем-то напоминают мне этот персонаж Мироновой.

А если говорить о мифе про отсутствие новых политиков, то лично мне это очень напоминает уловки опостылевшей жены, которая долдонит мужу, что все остальные женщины страхолюдины. Авось поверит и не разведется… И если в телерепортажах не выбирать специальные ракурсы, при коих даже сократовский лоб выглядит неандертальским, и если не выхватывать из выступлений звуки, напоминающие бурчанье в животе, то даже совершенно неискушенные люди очень скоро увидят этих новых политиков.

– Ну хорошо, в политике все плохо. А в литературе?

– А в литературе, как выражается нынешняя молодежь, вообще – вилы. Третья историческая аналогия. Вскоре после Октябрьского переворота начался так называемый «кафейный период» отечественной словесности. Назывался он так потому, что в разоренной Гражданской войной России книги почти не выходили, и голодные писатели собирались в нетопленых кафешках и читали друг другу романы, поэмы, статьи, пьесы… Слава богу, сейчас социально-политическое противостояние еще не обернулось гражданской войной, а экономическая неразбериха – разрухой. И лотки завалены свежеотпечатанными книгами. Тем не менее наша современная литература сейчас переживает второй «кафейный период». На заваленных счастливыми проститутками лотках современных авторов вы почти не найдете.

У писателей есть известное профессиональное выражение – «писать в стол». В годы всемогущества цензуры в стол писали десятки литераторов. Их не печатали по идеологическим соображениям. Моя повесть «Сто дней до приказа» пролежала в столе семь лет, «ЧП районного масштаба» – пять. И это далеко не рекорд. Сегодня писателей не печатают по экономическим соображениям и в стол пишут сотни авторов! Причем я имею в виду не идеологически выверенных бездарей, набившихся в литературу в годы застоя (они-то прекрасно устроились и уже взахлеб обслуживают новую идеологию), я имею в виду серьезных, талантливых писателей.

Конечно, можно заявить, что, мол, они стали хуже писать. А может, наоборот, люди стали хуже читать? Ведь эстетический вкус народа – вещь настолько хрупкая, что его нужно хранить в вате, а по нему грохнули миллионами пудов постыдной макулатуры! Уже говорено и переговорено, что экономящие на культуре экономят на будущем своего Отечества. Но вот странный факт: эта расточительная экономия торжествует именно тогда, когда к власти пришли люди, вроде бы гордящиеся своим хорошим образованием и выдающимся языкознанием. Да что там!.. Почти все наши нынешние лидеры – писатели в буквальном смысле слова. Они даже подарили родной литературе новый жанр – мемуары быстрого реагирования!

– Юра, по-моему, ты все-таки сгущаешь краски. Все плохо, всем плохо…

– Конечно, не все и не всем. Кое-кому просто отлично. Но ведь и до реформ были люди, которым было хорошо, даже очень хорошо, однако это никого не остановило, даже подхлестнуло. Речь о другом. Если б писатели не сгущали красок, люди не реагировали бы так остро на промахи власти и не было бы революций, переворотов, перестроек… История остановилась бы. Это, конечно, шутка, но…