– совершение шпионажа с целью наживы или в значительном размере;

– совершение шпионажа в отношении особо важной государственной тайны;

– совершение шпионажа во время боевой готовности государства.

Отличие шпионажа, ответственность за который предусматривалась § 105 УК ЧССР, от шпионажа по российскому законодательству заключается в следующем:

– законодатель в ЧССР не подразделял шпионаж на два вида, как это делалось в СССР и происходит в России: в качестве предмета посягательства в § 105 УК ЧССР рассматривалась только государственная тайна;

– в § 105 УК ЧССР не проводились разграничения между терминами «передача» и «выдача», так как всякое сообщение тайны «чужим властям» оценивалось как «выдача». Думается, что такой подход является более правильным;

– ответственность за шпионаж несли в равной мере все виновные, независимо от их гражданства, что, на наш взгляд, также следует оценивать позитивно;

– § 105 устанавливал дифференцированную ответственность за шпионаж в зависимости от наличия или отсутствия отягчающих обстоятельств. Считаем, что с такой позицией также можно согласиться.

В тот же раздел был включен § 108 «Шпионаж и поставление государственной тайны под угрозу во вред государству мировой системы социализма». В нем говорилось:

«Кто совершит деяние в виде шпионажа (§ 105)… во вред какого-либо из государств мировой системы социализма, подвергается наказаниям в соответствии с упомянутыми положениями»[281].

Сходная норма содержалась в статье 73 УК РСФСР 1960 года, однако в 1993 году данная статья была из УК исключена. В действующем УК РФ 1996 года соответствующей статьи нет.

Ответственность за действия, сходные с изменой, предусматривалась также §§ 113–115, включенными в раздел третий главы первой «Преступные деяния против обороноспособности страны». В § 113 устанавливалось наказание за «сотрудничество с врагом», в § 114 – за «военную измену», в § 115 – за «несение службы в чужих войсках»[282].

Деяние, которое в § 113 УК ЧССР именовалось «сотрудничество с врагом», судя по формулировке диспозиции этого параграфа, не может рассматриваться ни в качестве измены, ни в качестве сотрудничества с врагом. Дело в том, что в тексте статьи говорится о действиях, которые «приносят врагу пользу или каким бы то ни было способом оказывают ему поддержку». В диспозиции параграфа не упоминается о сговоре с врагом или о выполнении его заданий, из чего можно сделать вывод, что такой признак не являлся обязательным для квалификации действий субъекта по данному параграфу. Другими словами, субъект не «сотрудничает» с врагом, а самостоятельно действует в его пользу. Поэтому, с точки зрения российского уголовного права, виновный в подобных действиях должен нести ответственность за те конкретные преступления, признаки которых имеются в его деяниях, совершенных им в пользу врага. Разумеется, чехословацкий законодатель был вправе устанавливать уголовную ответственность за те действия, которые представлялись ему общественно опасными.

Преступление, предусматривавшееся § 114 УК ЧССР, – «военная измена» – соответствует измене Родине в форме перехода на сторону врага по УК РСФСР 1960 года (пункт «а» статьи 64). Если такое деяние будет совершено российским гражданином после принятия УК РФ 1996 года, то он должен будет отвечать за совершение государственной измены в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Правда, часть третья статьи 331 УК РФ предусматривает принятие законодательства Российской Федерации военного времени. Если этим законодательством будет установлена уголовная ответственность за переход на сторону врага, то подобные деяния будут квалифицироваться по специальной статье, предусматривающей наказание за специфическую форму государственной измены.