– Ты понимаешь, что я успел в последний миг?

Синеглазый царевич упрямо повторил:

– Я тебя чувствовал! И вообще, ну чего ты? Все же хорошо закончилось! Ну-у… Почти. Ты обязательно исцелишься! А новые ноги, между прочим, даже ты отращивать не умеешь!..

– Пф! Люди бывает, всю жизнь без головы живут, чужим умом пользуясь, и ничего… Тамерлану Железному хромцу в молодости колено стрелой пробили, и с той поры нога у него почти не гнулась. И что, помешало ему это достигнуть величия? Что касается тебя, то по такому случаю я бы ОЧЕНЬ постарался научиться!

Хоть и с повязкой на глазах, старший царевич прекрасно разглядел сомнение на лицах младших братьев, и нехотя пояснил:

– Я почти уверен, что опираясь на Узор пациента, опытный целитель может понемногу восстанавливать целостность утраченного. Только чтобы такому научиться, понадобится немалое число подопытных из числа отпетых душегубов и пойманных степных людоловов, и много свободного времени на опыты… Впрочем, это так, задумки на будущее: мне все равно скоро возвращаться в Вильно, а у вас тут будут свои заботы-хлопоты.

Аккуратно подтачивая малым ножичком красную палочку-чертилку, самый младший из трех братьев негромко предложил:

– Может, Домна?

– На ней, помимо прочего, еще Аптекарский приказ висит, и поездки в Александровскую слободу. Если только ты будешь ей помогать?

Задумавшись над новым интересным делом, синеглазый рисовальщик добрую половину минуты машинально укорачивал красный грифелек чертилки в лакированной кедровой оболочке – пока девушка, чье имя недавно прозвучало, сама не вошла через открывшуюся перед ней дверь. Заняла привычное место на удобном стульце с резными подлокотниками, и с явным интересом глянула на незаконченный эскиз наставника и его брата, свободно развалившихся на заправленном ложе. Меж тем, последний как раз коротко ткнулся лбом в твердое предплечье слепца и вздохнул:

– Ну… Прости. Я дурак!

Иван застыл в таком положении на долгое мгновение, затем рвано вздохнул, почувствовав, как его ласково потрепали по непокорным вихрам. Вновь замер, и вдруг неожиданно даже для себя едва слышно спросил – о том, что занимало его помыслы все последнее время:

– Мить?

– М?

– А помнишь, ты как-то в детстве мне предрек…

Помявшись, средний царевич нерешительно напомнил давний разговор:

– Ты тогда сказал, что однажды я надену шапку Мономахову?

Запустив пальцы поглубже в темные волосы, Дмитрий шутливо потрепал Ванины вихры:

– Не Мономаха, но свою и только свою Золотую шапку Великого князя! Было такое, было… Неужели мой брат наконец-то созрел для серьезных дел?!

Опять насупившись, тот в ответ напомнил:

– Я водил полки при Ахуже!

– И у тебя это славно получилось, брате. Будь уверен, об этом будут помнить долго… Но быть хорошим военачальником совсем не то же, что быть хорошим правителем – тут немного иные науки надобно ведать, и свободно их применять.

– Я учения не боюсь!

Поерзав на месте, Иван подгреб под себя пару подушек, устраиваясь со всем возможным удобством – и совсем немного опередив в этом сестру, явившуюся вместе с Аглаей Черной в покои любимого старшего брата. Возмущенно запыхтев и моментально позабыв о подруге-подопечной, опоздавшая царевна решительно ринулась отстаивать свои исконные права на место подле Митеньки… Однако была им поймана в объятия и усажена на колени, что полностью погасило девичий наступательный порыв. Что же касается младшей ученицы Гуреевой, то она самостоятельно устроилась возле старшей ученицы Дивеевой, и успешно делала вид, что всегда здесь и была.

– Возвращаясь к твоему вопросу: в наших жилах одна кровь, и конечно же, твое право на власть не подлежит сомнению…