С безразличием посмотрел на пса, потом на меня и строго произнёс:

– Чего стоим? Бери материал, если нужен и идём дальше, до темноты надо вернуться.

Моему возмущению не было предела. Так захотелось закричать! Но взяв себя в руки, я как можно спокойнее спросила:

– Что это? – пальцем показала на ошейник, будучи уверенной, что он его всё же увидел.

– Людей здесь нет, – упрямо проговорил охранник, чеканя каждое слово.

– Тогда кто здесь? – не унималась я. Должна же я получить объяснения происходящему.

– Так сильно хочешь знать?

“Что за глупый вопрос! Конечно хочу!” – не осмелилась ответить я вслух, но этого и не требовалось, ведь всё равно он меня слышит.

– Тогда идём, но с условием: всё, что увидишь – останется между нами.

– Это ещё почему?

”Слишком много задаёшь вопросов”, – проговорил он не шевеля губами, а голос его я услышала в своей голове. – Так надо. Мы договорились? – спросил уже вслух.

– Договорились.

Охранник взвалил оружие на плечо, и поставил перед собой рамку в вытянутой руке, перед этим изменив в ней настройки. Немного поводил ею по сторонам, затем остановил на месте.

– Есть, иди за мной.

Мне ничего не оставалось, как послушаться. Защитник подошёл к одному из зданий, хотя зданием это назвать нельзя: остался лишь фундамент с подвальным помещением, о чём свидетельствовало небольшое тёмное отверстие, которое когда-то было входом. Большая часть его была завалена землёй. В такое отверстие вполне может пролезть человек средних габаритов. Охранник приблизился к этой дыре и присел на корточки, я встала рядом. Изнутри бывшего здания доносился очень неприятный гнилостный запах, что я инстинктивно зажала себе нос.

– Тебе лучше отойти, – тихо скомандовал воин.

Не став спорить, я отступила на несколько шагов назад. Здесь хоть можно дышать.

Защитник непрерывно глядя в рамку, постучал ружьём по бетону, и громко произнёс:

– Есть кто дома?

Внутри послышался какой-то шорох, затем противный, скрипучий, похожий на женский голос:

– Есть, милости просим.

Охранник с ухмылкой взглянул на меня. Должно быть мой ошарашенный вид его забавлял. Подмигнув, он вновь проговорил в отверстие:

– Нет, уж лучше вы к нам!

В помещении послышалось отчётливое движение и чьё-то тяжёлое, хриплое дыхание, больше похожее на рычание.

– Слышишь? – обратился охранник уже ко мне. – Сердится, не желает выходить, но отпускать нас не хочет. – Посмотрев на рамку, тихо добавил: – Так, внимание, идёт к нам.

Убрав рамку, он настроил оружие на гарпун и навёл на отверстие. С замиранием сердца я наблюдала за его действиями.

Из отверстия послышалось:

– Дай руку дитя моё, помоги мне подняться.

– Конечно, – ответил охранник. – Держи, – и потянулся левой рукой к отверстию, держа при этом оружие наготове.

“Что он делает?” – пронеслось у меня в голове. Доля секунды и воин резко отдёрнул руку назад, при этом выстрелил и потащил “добычу” наружу. “Добыча” истошно кричала и сопротивлялась, не позволяя вытянуть себя.

– Сильная тварь, – выругался защитник, держась за трос. – Чего стоишь? Помогай!

Я, выйдя из ступора, кинулась к нему. Костюм обеспечил перчатками, так что я могла без опаски для своих рук взяться за трос.

– На счёт три, делаем рывок, – сказал он, я кивком согласилась. – Раз, два, три!

Мы вместе со всей силы потянули за трос.

На свет вытащили человека, судя по вторичным признакам – женщину. Но человеком её назвать можно было с натяжкой: из-под рваных, грязных лохмотьев одежды виднелась кожа бледно-серого цвета, на теле в некоторых местах зияющие раны, радужки в широко распахнутых глазах не имели цвета. Волосы всклокочены, тусклые, безжизненные.