Мужчина в смокинге не отвечал. Он жалобно кряхтел и продолжал двигаться, но теперь уже по огороду другого двора.

– Да погоди ты! Не буду я тебя в скорую сдавать! Дай хоть просто про Юлию спрошу! Про девушку! Стой! – выкрикивал Борис, не оставляя попыток догнать потерпевшего.

В этой всей суматохе юноша позабыл обо всём. Сначала он даже не планировал выпускать Юлию из поля зрения, хотя тогда, когда погоня приобрела столь неожиданный характер, всё как-то случайно дошло до того, что теперь он даже не понимал, где именно находится и как после всего произошедшего вернуться назад. Где-то по левую руку осталась Берёзовская и Красноармейская, где-то впереди должен был быть Курортный парк, но где он конкретно сейчас? Борис не понимал, хоть и знал город более чем достойно.

Хромающий, изредка вздрагивающий и вечно кряхтящий гражданин плёлся впереди и даже не оглядывался. Теперь всё выглядело так, что он вовсе и не убегает, и более того, даже не знает, что за ним гонится некий настырный Борис. Нет, со стороны вполне достоверно казалось, что незнакомец целенаправленно куда-то идёт и думает над тем, как бы не ошибиться в выборе нужной подворотни. И он, судя по всему, не ошибся.

Выбор его пал на мрачный, старый, скупо освещённый трёхэтажный дом. Проход в двор-колодец преграждали чёрные ворота и узкая калитка на входе. Других выходов не наблюдалось, и Боря заключил с усладой, что погоня вот-вот завершится! «Попался гад», – подумал парень, ехидно улыбнувшись для самого себя.

К счастью, чокнутый в смокинге не догадался закрыть калитку изнутри. Борис легко и без спешки торжествующе вошёл во двор. Правда, он уже не до конца помнил мотив погони и не представлял, что подумает Юля, которой, очевидно, пришлось довольно долго ожидать разрешения сложившейся нелепой ситуации.

И всё же настроение Бориса улучшилось. Довольно выплыв из-под тени сводчатого прохода и очутившись в центре колодезного двора, он увидел главное: подстреленный никуда не делся! Вот он! Стоит посреди центральной клумбы, одной рукой оперившись на ствол непомерно широкого дерева, а другой придерживая то сердце, то травмированный зад.

– Вот вы и попались! Чёрт, да из-за вас я девушку на холоде оставил! А если бы вас настоящей дробью подстрелили? – спрашивал юноша, но в ответ доносился лишь сумасбродный хохот. – Ой, психопат… – продолжал Борис в гневе. – Да я бы давно плюнул на вас, если бы вы не сказанули ту чушь про угрозу жизни Юлии. Знаете, мне стоило раньше догадаться, что вы просто псих! Ничего, теперь-то за вас примутся врачи, вот увидите.

– Ха-ха! Это за кого ещё примутся! Сам готовься занять койку в стационаре! – весело прокричал чокнутый.

– Это я-то должен готовиться?

У Бориса почти созрел остроумный ответ, но с языка не сошло ничего острого. Не до того было Борису… Мало того, что вследствие погони он оказался на улочке, названия и расположения которой не знал. Мало того, что здесь нашлось здание, совсем не похожее на прочие в Кисловодске. Всё меркло на фоне содержания неожиданного дворика.

Со всех сторон на юношу сотнями пялились пустые угольно-чёрные глазища мёртвого дома. Высохший плющ обвивал искривлённые стены, а при парадных ржавело то, что осталось от поручней, лестниц и дверей. Здесь вовсе не было никакой жизни, кроме, пожалуй, того самого дерева, ствол которого не давал упасть незнакомцу. Оно вздымалось вверх на немыслимую высоту, а сверху вниз каскадом ниспадали пышные, набитые бордовыми и лавовыми листьями ветви. Всё время причудливо извиваясь в какой-то особой антисимметрии, ветви делились на всё новые и новые порядки, а отростки их, подобно звёздам, расходились лучами во все стороны пространства.