– Обижаешь! Я лучший в этом деле! Всё, что хочешь, измерим и померим! Ик… Ик-а-а-а…

Терзали Любу некоторые сомнения, но всё же выбор был сделан, а метеорит – передан из рук в руки. И понять бедную женщину можно. Монеткин действительно обещал многое, да вот только на деле, едва забрав образец и придя с ним в лабораторию, Сергей впал в глубочайший ступор. Внеземной объект, без сомнений и всяких скидок, потрясающе красив и, что куда более страшно, потрясающе необычен. Он не походил ни на что из того, что парню доводилось видеть в экспозиции музеев, статьях и университетских исследованиях. Не приходилось быть экспертом и для того, чтобы сходу заключить главное: это точно камень и металл. Они точно внеземного происхождения. Они наверняка будут стоить баснословных денег, потому что ничего подобного на Земле попросту нет.

Что касается детальных исследований, так вожделенных Умовой, то тут вылезала небольшая заноза, тут же вонзавшаяся в грандиозные планы Сергея. Парню было стыдно признаться даже самому себе, но со сложным лабораторным оборудованием работать он не умел, а просить помощи у местных экспертов стало бы самым глупым поступком его жизни, потому что, как считал юноша, доверять в этом вопросе, как и во всех других вопросах, можно лишь людям, удачно сочетающим безупречное образование и невероятное простодушие. Такого человека Сергей, увы, не знал. Лишь время, таблетка цитрамона и усердные думы позволили вспомнить, что когда-то давно имелся как раз такой человек!

Студент посмотрел на пустующую лабораторию, затем на ультрамариновый камень и его обрамление. В отполированной поверхности металла, причудливо искривляясь, отражалась его причёска-ёжик и горбатый нос. Вид был грустным, и чем дольше Сергей думал, тем отражение становилось печальнее. Выбора всё равно не было, и он, за неимением других вариантов, всё же взялся за компьютер, чтобы сочинить подходящее письмецо.

Тут первым делом юноше предстояло понять, как вообще подступиться к этому щекотливому вопросу. Что написать человеку, с которым давно не виделись и не общались? Как не спугнуть его резким предложением и верно всё разложить по полочкам? В самом деле, все эти непростые вопросы требовали срочного ответа, и Сергей, ещё немного прослонявшись по лаборатории, всё-таки принялся набирать текст. Начал он здорово:

«Привет! Пишу я – твой старый добрый друг…»

Сергей тут же запнулся. Во-первых, в социальной сети и так видно, кто пишет, а во-вторых – Юрий не был никогда другом Сергею. Они вместе работали над одной статейкой для научного журнала, а потом, когда Сергей писал бакалаврский диплом, Юрий Игнатьевич давал рецензию, как более опытный и уже трудоустроенный специалист. И всё-таки они общались на «ты», а значит, были людьми не чужими. Тут-то Сергей и смастерил сообщение заново:

«Привет! Можно тебя, как товарища, пригласить в Кисловодск для обследования метеорита?»

Опять выходила околесица. Получалось так, что имеется целый метеорит, который требуется обследовать. Но это не соответствовало действительности, и Сергей принялся печатать снова:

«Привет! На днях нашёл кусочек метеорита и никак с ним не совладаю. Не мог бы ты помочь мне в работе с лабораторным оборудованием?»

Снова вышла чепуха. Не находят метеориты случайно! К тому же он может подумать, что предложение рабочее, а значит, непременно попросит денег. Что-что, а такой расклад пугал юношу до дрожи в коленях, и он поспешил стереть напечатанное.

Далее на свет извергались варианты письма и с менее официальным стилем, и с более точным описанием случившегося. Ложь причудливо смешивалась с правдой, образуя горький коктейль словесного недержания. Взмокший Монеткин бился над письмом часами, затрачивая все имеющиеся умственные усилия на согласование с самим собой того самого окончательного варианта…