– Вот это облегчение.

– Должны ли мы продолжать преследование ночью? – спросил гонец.

– Нет, пусть все сделают привал и отдохнут в лагере.

Думстоун возразил:

– А не продолжить ли погоню?

– Нет, даже если наши преследователи – сильные воины, лес ночью опасен, – вздохнула Гестия. – К тому же наш противник – Денбург. Даже если преследование продолжится всю ночь, мы вряд ли поймаем его к утру, что затянет погоню. Лучше сейчас сохранить силы.

– Хорошо, – Думстоун выглядел разочарованным, но ничего не мог поделать.

– Я передам приказ отдохнуть и выдвинуться на рассвете.

– Да, пожалуйста. И скажи тем, кто ищет следы вокруг деревни, чтобы они тоже вернулись и отдохнули.

– Так и сделаю.

Как только гонец ушел, воцарилась тишина. Гестия снова уставилась на карту, не спеша потягивая чай из вновь наполненной чашки.

Второй лагерь… Именно там Денбург свернул с пути. Около трехсот километров от деревни. И пусть маршрут, проложенный министерством, был и не худшим, но в сравнении с обустроенными дорогами деревни он был ухабист и требовал прыжков через корни, пробивающиеся сквозь землю.

Если он прошел это расстояние за каких-то три-четыре часа, то, как бы ни был суров остальной лес, он должен был уйти ещё на триста километров. Проблема была в другом – в направлении. По логике вещей, он должен был стараться уйти подальше от маршрута на карте, а ещё обойти разлом.

Группы один и два, миновавшие второй лагерь, сейчас, должно быть, находятся где-то возле четвертого. Ближайшим к краю разлома был шестой лагерь. Поэтому, если два отряда, шедшие впереди, развернутся и двинутся от разлома к шестому лагерю, то вместе с отрядом, что вышел на след Денбурга, они смогут вести охоту.

Гестия привязала записку с этой стратегией к лапке ястреба-посыльного и отправила его в путь.

Динь-дилинь!

От неожиданного звука я проснулся и пошевелился.

– А-а-а!

Двигаясь всем телом, я чуть не упал с ветки дерева, которая была вдвое больше меня. В конце концов мне удалось сохранить равновесие и осмотреться.

В лесу все еще было темно. Но, глядя на небо, становившееся вдалеке темно-синим, я понял, что скоро рассвет.

Динь-дилинь!

Я вытащил часы и выключил будильник, с облегчением заметив, что звук исходил от них.

Пять часов сорок пять минут утра.

Я потер лицо, чтобы проснуться.

Ориентируясь по звездам, я продвигался до одиннадцати ночи, а потом, решив, что продолжать путь слишком опасно, забрался на высокое дерево поблизости и уснул на ветке.

Было холодно. Хотя было почти лето, ночи в лесу оказались слишком холодными для тонкого одеяла. Да и, собственно, я называл это лесом, но ведь сразу за деревней возвышалась одна из самых высоких гор в мире, а сам лес располагался на горных склонах.

Я собрал сумку и спустился с дерева. Хоть я и укрылся одеялом, меня всё равно колотила дрожь от холода. Хотелось развести костёр, чтобы согреться, но развести его сейчас – это всё равно что нанести себе рану на глазах у охотничьей собаки, чтобы она учуяла запах крови.

Я достал из сумки кусок вяленого мяса и сунул его в рот. Затем осторожно наклонил флагу с водой и налил живительной влаги в вырезанную магией чашу из мифрила. Запас воды был критически важен во время погони. Невозможно было предугадать, когда я смогу пополнить запасы в следующий раз, поэтому даже капля могла склонить чашу весов на мою сторону.

Я налил воды в мифриловую чашу и попытался влить энергию. Чаша никак не отреагировала. Как и следовало ожидать, в одной из семи запретных зон континента было сложно правильно влить магическую силу в предмет.

После того как я с усилием влил в чашу ещё больше энергии, магические гравировки на ней тускло засветились. Вода в чаше начала слегка дымиться. Если бы такое же количество энергии я влил в чашу в деревне, вода мгновенно бы испарилась. Однако в нынешних условиях с трудом удавалось даже поднять градусы до температуры тела. Мне нужно было беречь энергию на случай непредвиденных обстоятельств, поэтому я не решился нагревать что-либо большее, чем эта чашка с водой.