Я носила в себе жуткую правду о нашем совместном будущем с Аро и не могла ему открыть этого. Нет, конечно, я должна была это сделать, но это было невыносимо!

И вот, однажды, когда я и Анастасия прогуливались по саду в Вольтерре, пошел дождь и мы укрылись в беседке.

– Может ты мне хоть скажешь, что с тобой происходит? – взмолилась невеста Кайуса.

– Ты, действительно, хочешь это знать?

– Да!

Я уж было собиралась начать свое повествование, но в беседке показался Аро.

– Я тоже хочу знать, – произнес он, сев рядом со мной.

Во мне не было сил, чтобы, глядя ему в глаза, открыть эту ужасную правду. Я протянула ему руку и отвернулась, скрывая слезы, собиравшиеся над нижним веком.

– Как?! – воскликнул он, отложив мою руку. – Почему ты мне сразу не сказала?

– Что там? – испугалась Настя, увидев его реакцию.

– Пусть она сама тебе все объяснит!

Аро вспыхнул, как спичка и вышел из беседки, отчеканивая каждый шаг.

Моя спутница смотрела на меня выпытывающим взглядом.

– Хорошо, расскажу, – согласилась я, окончательно потеряв силы для сопротивления. – Карлайл совершил ошибку. В тот день, когда мне стало несказанно плохо, он посчитал, что я беременна, и симптомы говорили об этом, даже не просто говорили, а кричали! Всё это было действие двух ядов, которые попали в мой организм с интервалом в несколько часов. Сначала яд ликана, потом вампира. Они вызывали эту бурю ужасных ощущений и заставили Каллена думать, что я жду ребенка. Это не так. У нас никого не будет.

– То есть…свадьбы не будет, – расстроенно произнесла девушка.

– Куда он денется? Конечно, будет! – успокаивала я ее. – Только… Карлайл рассказал мне ещё кое-что. То, что видела Элис Каллен… Я не позволила Аро прочитать это в моих мыслях. За долгие годы, я научилась это делать – ограничивать его власть в своем сознании.

– И что же она такого увидела?

– Люциана…

– Кто же его не видел? Многие и живьём с ним разговаривали…

– Нет… не так… – отрешённо, словно в тумане говорила я, поднимаясь со своего места.

Я выбежала в сад, по которому бил ледяной осенний дождь. В моей голове крутились слова Карлайла.

Элис видела, как Люциан изменит нашу жизнь… Вот только как? Убьет Аро? Разрушит Вольтерру? Теперь я относилась и к одному, и ко второму равнодушно.

Если кто не знал, но Аро Вольтури тоже можно причинить душевную боль. Мне удалось это сделать, пусть и невольно.

В прохладной тишине резиденции я прошла по пустынным коридорам и подошла к его покоям.

– Прости меня, – виновато прошептала я, царапая дверь его комнаты с наружной стороны.

Он не ответил мне. Я опустилась на ледяной каменный пол, прислонилась к стене и закрыла глаза. Я была разбита в душе и морально обезглавлена. Лучше бы так оказалось физически, с моим телом. Не было бы сейчас всех этих никому не нужных признаний и извинений.

На секунду я поймала себя на мысли, что я хочу от него ребенка. Он мне нужен. Я бы назвала… А в прочем, какая теперь разница, какое бы имя я ему или ей дала…

– Встань с холодного пола! – приказал его жёсткий голос, когда он бесшумно открыл дверь.

Я выполнила его указание.

– Ты не виновата. Это Карлайл ошибся.

– Так. Стоп. Пообещай мне, что ты не станешь его наказывать за это!

– Ах, как мне этого хотелось! – обняв меня за плечи, выдохнул он в мои волосы.

Я улыбнулась и прижалась щекой к его груди.

Ночью мне не спалось. Я все думала о том, как мне поступить с Люцианом. Должна ли я сказать ему, чтобы он больше не предлагал мне побег, вечность, проведенную с ним…Все это, казалось, так глупо, что даже представлять не стоило.

Аро был таким родным, таким изученным… Конечно, у него иногда случались «заскоки», что-то вроде приступов безумства и агрессии, но я к ним так привыкла! Я любила его смех, когда он выносил смертный приговор одному из своих подданных, любила его привычку блаженно складывать руки, размышляя о пытках, которым он бы хотел подвергнуть обвиняемого… Я любила его страсть к искусству, включая живопись и музыку, его воспоминания о былом величии самых крупных городов современности и о руинах древности… Я любила его привязанность к барокко и вычурность в стилях, огонь в его глазах и увлеченность беседами о предметах старины… Он был мудрым безумцем… Я позволяла ему многое, почти все. Даже, если бы он захотел уничтожить весь мир, превратив его в горстку пепла, я бы встала на его сторону. Я любила его настолько, насколько это может позволить мне мое бессмертие, моя вечность, которую я страстно желала провести только с ним: с его горящим взглядом, в котором я сама сгорала до тла; с его детским, но таким зловещим смехом с оттенком лживой искренности; с его ледяными жаркими объятиями, которые зажигали во мне столько разных эмоций; с его длинными шелковыми волосами, которые вечно переплетались с моими, соединяя нас воедино; с его раскованной изящностью и элегантной властью, которую он установил среди своих слуг… Я любила. Только. Его. Моего Аро Вольтури.