Обе женщины смотрели на новенькую с одинаковыми выражениями лиц: с жалостью. Ясна не понимала почему, ведь, по сути, они равны в своей никчемности сейчас.

— Вы тоже рабыни? — все же решила уточнить Ясна, чтобы быть уверенной.

Все закивали.

— И вас это устраивает? — не удержалась девица.

Женщины только переглянулись между собой, но ничего не ответили. Ясна беспомощно сжала кулаки.

— Приведи себя в порядок и оденься, — кивнула Эрмина на отрез коричневой ткани, который лежал на сундуке у кровати, где спала Ясна.

Она как-то растерянно окинула себя взглядом. Новенькая все еще была в белой ночной рубахе, в которой ее похитили из дома. Только теперь та испачкалась и стала неопределенно-серого цвета.

Сперва волна негодования поднялась в ней, но Ясна заставила себя сделать так, как советовала ее подруга по несчастью. Она здесь не останется, но пока не время. Остро ощущая каждое движение, потому что кожа спины еще хранила свежие полоски боли после вчерашнего избиения, Ясна подползла к краю кровати и поднялась на ноги.

— Я не знаю, как это надевать, — взяла она в руки ткань.

— Сначала тебе нужно обмыться, — сказала Зелья. — Хозяин не любит, когда мы ходим грязные.

При упоминании о нем все три женщины как-то изменились в лице.

— В чем дело? — снова не выдержала Ясна. — Почему вы его так боитесь?

— Пойдем, я покажу тебе, где у нас купальня, — взяла ее за руку Йанетта и потащила из спальни.

— А мне нужно на кухню, — бросила им вслед Зелья. — Хозяева скоро проснутся.

Йанетта вывела новую невольницу из дома, на заднем дворе она увидела небольшой домик. Ясна оглянулась. Забор был высокий и сплошной. Она его ни за что не перелезет. Завершая круг глазами, она наткнулась на уже знакомого ей воина, который встретил их, когда они с господином Титумом только приехали. Он смотрел на нее щурясь и ухмыляясь. Раньше мужчины не позволяли себе так пялиться на нее. Никто и никогда. Разве что Варгроф подходил к этой черте взглядом, но даже он скорее дразнил, чем действительно хотел задеть. А этот человек совершенно не стеснялся. Но теперь она даже не может подойти к нему и дать пощечину за те мысли, которые явственно читались на его лице.

— Не смотри на него, Ясна, не смотри! — зашептала догнавшая их Эрмина. — Скорее, идемте!

Вместе они вошли в маленький домик. Он был тоже выложен из камня. Тут стояла большая деревянная бадья, несколько кувшинов и ведра с водой.

— Раздевайся! — скомандовала тощая рабыня. — Живее!

Ясна стянула с себя рубаху. Эрмина жестом указала ей стать в бадью. И когда девица так сделала, Йанетта взяла в руки ведро и принялась поливать из него новенькую. Вода показалась ледяной, в первый миг Ясна даже вскрикнула и хотела вылезти. Но все же липкая от пота кожа очень скоро привыкла к холоду. Эрмина вручила ей кусок какой-то жесткой ткани и небольшой кувшинчик.

— Это щелок, — коротко пояснила она.

Ясна принялась натирать тело жесткой тряпкой, а потом нанесла немного щелока и на кожу головы, хорошенько ее помассировав. Когда все было готово, Йанетта снова полила на нее холодную воду. Когда она закончилась, та взяла еще одно ведро. Она лила и лила воду, пока кожа не стала скрипеть.

Рабыня подала новенькой отрез мягкой ткани, и Ясна вытерлась им, а потом завернула волосы, чтобы с них не капала вода, пока Эрмина очень быстро заворачивала ее в коричневую ткань. В конце она пристегнула край самой обычной металлической булавкой.

Ясна обратила внимание на то, что все невольницы ходили босиком. Она не привыкла быть без сапог или хотя бы без комнатных туфель или башмачков. Однако выбора ей никто не оставил, поэтому пришлось идти так, как ее и увезли из родного дома: босой.