– Всё же надо определиться с дефиницией двух упомянутых вами терминов, – отвечала на это Любаня, – а именно: «благо» и «блажь». Стоит различать коннотацию этих понятий, не отходя, впрочем, от семантики двух представленных лексем. И, однако же, хотя архисема «блага» и «блажи», их имманентность едина и нисколько не дивергентна, всё же здесь очевидно даже невооружённому знаниями обывателю, что именно «блажь» наиболее соотносится с «блаженством», как «рожь» соотносится с «роженицей». И, подобно тому как рожь, наливаясь семенем, питает свою плодородную сестру – роженицу, так и, продолжая данную экстраполяцию, и блажь, если регулярно её ублажать, неминуемо приведёт нас к блаженству. Но блаженству, согласно моей апперцепции, неизменно предшествует совершенство…

– Либо проистекает из него, – произнесла Зинаида Михайловна, и по звуку, который последовал за этой сентенцией, можно было предположить, что она ещё хлебнула из кубка, то ли вина, то ли воды, коей в этом диалоге было, конечно, премного.

Вообще синхронный перевод философических бесед с филологическим уклоном – вещь довольно специфическая, она требует навыка и сноровки, знаний терминов и профессиональных фразеологизмов, а поскольку для меня это первый опыт, то здесь можно смело заменить слово «опыт» на «блин», не повредив ни его коннотации, ни экспрессии. К сожалению, мне не удалось перевести семантическое значение слов «месть» и «местность», а также «ложь» и «ложбина», приводимых в пример Любаней в качестве идентичных понятий, не удалось найти высокофилософический эквивалент фразе Зинаиды Михайловны «много ржи да всё лебеда», а кроме того, переводить синхронно мне приходилось на такой скорости, что не оставалось времени для складывания рифм, отчего поэтичность оригинального слога утратилась – и всё-таки диалоги эти, несмотря на погрешности моей интерпретации, довольно занятны, и даже, вполне вероятно, находятся на грани нового слова в филологии и философии, поэтому очень советую тебе ознакомиться со следующими изданиями, выпущенными не без моей протекции:

«Диалоги Зинаиды Михайловны и Любани о совершенном совершенстве». – М.: Издательство «ЖЗЛ», серия «Диалоги замечательных людей», 2018. – 854 с. (офсет, кожа, золотое тиснение).

А также «Диалоги Зинаиды Михайловны и Любани о блажи и блаженстве: В 3 т.». – М.: Издательство «ЖЗЛ», серия «Платон дороже, чем Луи Виттон», 2018. – (офсет, кожа, золотое тиснение).

А также «Монолог Зинаиды Михайловны о консервировании овощей». – М.: Издательство «СадОгород», 2018. – 114 с. (мягкая обложка, дорожный формат).

Последняя книга – бонус за покупку двух первых (но только если ты закажешь их прямо сейчас! Звони: 8 880 333 754 222), опубликована она под редакцией уже знакомого нам шеф-повара, так как именно он оказался тем славным рыцарем, который спас Зинаиду Михайловну от Любани, а может быть, Любаню от Зинаиды Михайловны, а точнее, спас их обеих от солёного помидорчика в сахарном желе, который стрелой направился к ним невесть откуда. Кто метнул маринованный снаряд – сказать трудно, в помещении царил полумрак, известно только, что в этот момент Стефанида Потомственная попросила поднять ей веки, а поскольку рядом с ней находилась только одна стилист, да и то к концу дня ослабевшая, то она приоткрыла ей лишь один глаз, в руках же у таролога блеснуло нечто круглое, может быть, магический шар, а может быть, и помидорчик. Сам же повар всё то время слушал Зинаиду Михайловну и Любаню с открытым ртом и – …эээээээ… да… Ворвавшись в рот шефа, помидорчик, однако, не стал там задерживаться, а направился непосредственно в гортань, где – какая досада! – застрял.