Ну и вот – наконец-то я перешла к самому, так сказать, сладенькому. «Дифекторы» изнашиваются, а по какой такой причине – я не знаю, но в трёх отрядах главных стражей бывают такие дни, когда несколько человек выходят из строя. Быстрая и тихая смерть. Раз – и человека нет. Поэтому люди Лоренцо создают убежища, где могут создавать новых. Только вот не все это выдерживают. Хотя есть ещё несколько вариантов, где брать новых здоровых и ничего не понимающих людей.

– Эмбервуд, – тихо подтверждаю я свои самые страшные догадки.

– В точку! Там уже готовенькое с иммунитетом к вирусу, только возьми и добавь нужный ингредиент – и новый страж в строю. Все вакцинированные ещё тогда, в бункере, по факту уже носители сверхспособностей, но она спит. Исследования, как правило, показывают, как сделать так, чтобы в нужный момент человек активировался. А ещё между городами есть некий договор, что ненужных людей отдают на простые опыты. Если не ошибаюсь, «Изгнанные» – единственные, кто показал фак на желание Лоренцо.

– И откуда ты это всё знаешь? – спросила я.

– Я жила в бункере с родителями, – тихо говорит Марисса. – Моя мама и отец работали на Лоренцо. Я всю свою жизнь провела в тех коридорах, где работал папа. Сначала я не понимала всей прелести, но с взрослением даже иногда интересовалась, чем они занимаются. Все, кто был приближён к Ванденбергу, жили практически в лаборатории. Но после того как что-то произошло и мои родители погибли, я стала подопытной с иммунитетом. А в шестнадцать сбежала из Эмбервуда, прихватив с собой всё, что записывал дедушка: каждое исследование, каждый опыт. Я много где жила, но год назад меня поймали – теперь надеются, что мой великий дар проснётся. А я-то понимаю, что меня закрыли тут только из-за того, что я слишком много знаю.”

От новых навалившихся воспоминаний я откинула одеяло и спустилась на пол, юркнула между кроватями и зашла в душевые. Медленно поплелась к зеркалу. Открыла кран и умыла лицо прохладной водой, но легче почему-то не стало. От мысли, что я – носитель чего-то там, становилось не по себе, а пугало… и если во мне покопаются, то смогут включить какие-то настройки и послать охранять мир.

Было ужасно осознавать, что ты – нечто иное, и всё, что было в Эмбервуде, – простое враньё. Получается, все, кто там живёт, в любом случае станут машинами для выполнения поручений больного человека?

Смотрю на себя в зеркало и не могу узнать – взгляд хоть и спокоен, но опустошён новыми событиями, от которых реально становилось жутко. Мне даже понятны причины очень пристального внимания к своей персоне со стороны Аарона и главы города. Вот как была устроена система попадания в ряды хвалёной стражи Эмбервуда. Отрываюсь от раковины и выхожу в комнату. Вижу, что все повскакивали с мест и стоят нарочито быстро, пытаются влезть в одежду.

– Что случилось? – спрашиваю я, подбираясь ближе.

– Ты не слышала? – качаю головой, попутно обуваю кроссовки. – Всех вызвали в холл, только что разбудили по громкоговорителю. Пошли, либо нам тоже влетит!

Я не успеваю даже схватить кофту – бегу за Мариссой и Викки в серых штанах и спортивном топе, вслед за мной – все остальные. По пути мы сталкиваемся на входе с сонными людьми и торопимся побыстрее оказаться в коридоре. Нас провожают в просторное помещение, и я его вспоминаю – меня вели по нему в первые часы моего появления на базе.

Когда мы оказываемся на месте, со всех сторон, словно муравьи, собираются толпы народа, все с интересом смотрят на возведённый прямо посередине эшафот. Он пустой, но рядом, у лестницы, стоят трое парней в масках, и я от шока цепляюсь за чью-то руку. Приглядываюсь – и в мыслях появляется голос Майкла, его уверенные слова о том, что у отряда стражи Аарона горели глаза.