И это мне не нравилось. Очень.

Постепенно беседа угасла. Мы слишком устали, чтобы долго поддерживать светскую болтовню, а хозяевам явно не терпелось поскорее узнать о цели нашего визита. Так что ужин закончился в тишине, после чего все быстро перешли в кабинет маркиза.

Мы с мамой расположились на диване возле маленького столика, леди Олиция и Нэсса — в креслах напротив. Ли Торай остановился за спиной жены, положив руки ей на плечи, а лэйр Виаст отошел к стене и замер там, в углу, в тени высокого книжного шкафа, так что его и видно почти не было. Любят все-таки маги прятаться в темноте. Все, даже простые, не высшие.

Служанка принесла напитки и фрукты, к которым, впрочем, никто так и не притронулся. После того, как она удалилась, плотно прикрыв дверь, маркиз кашлянул, посмотрел на маму... на Нэссу... снова перевел взгляд на маму... Как будто гадал, кто в нашей маленькой семье принимает решения.

— Слушаю вас, леди Гестина, — выбрал он все-таки. И ошибся.

Разговор начала я.

При первых звуках моего голоса, маркиз, не сдержавшись, недоуменно вскинул брови. Это для своих я за несколько месяцев незаметно стала главной, и все они, даже Нэсса, безоговорочно признавали мое право объясняться от их имени. Для ли Торая же я по-прежнему оставалась самой младшей. Юной, трепетной незамужней девушкой, которая, в силу положения и возраста, мало что знает и понимает.

Так что сначала лорд Регит очень удивился, словно с ним внезапно заговорила ожившая кукла. Даже позволил себе снисходительно улыбнуться. Потом вслушался, посерьезнел и дальше ловил уже каждое слово, тем более, что ни леди Гестина ни его собственная дочь не торопились прерывать «девочку».

Не вдаваясь в ненужные подробности, я известила маркиза о том, что мы с мамой возвращаемся в имение. Что там произошло за время нашего отсутствия, неизвестно, возможно, придется восстанавливать разрушенную усадьбу и разоренное хозяйство. Скорее всего, будет тяжело. А Талим еще совсем крошечный, везти его с собой неизвестно куда — значит, подвергать ненужной опасности. Поэтому мы просим ли Тораев приютить у себя дочь с внуком и надеемся, что нам не откажут.

О договоре с высшим, о том, что произошло перед нашим отъездом, рассказывать не стала. Если невестка пожелает, пусть сама потом все родителям докладывает. Уверена, она придумает красочную душещипательную историю, в которой выставит меня расчетливой негодяйкой, а себя — несчастной страдалицей и невинной жертвой. И о том, что племянник — темный, пока промолчала. Нас с мамой об этом еще в дороге попросила Нэсса.

— Потом сообщим, перед вашим отъездом. Пусть они немного пообщаются с внуком, привыкнут к нему. Узнают Талима поближе и обязательно полюбят его всем сердцем. Тогда уж точно не смогут отказаться. Я уверена, — невестка нежно погладила спящего сына по голове.

Что ж... Наверное, она права.

Когда я закончила говорить, в кабинете повисла пауза. Ли Торай, закусив губу, о чем-то напряженно размышлял. Я ему не мешала.

— Э-э-э… — отмер, наконец, мужчина, осторожно косясь в угол, где все еще скрывался почти невидимый лэйр.

Я хорошо понимала маркиза. В моей истории, при желании, можно найти много неувязок. А, главное, так и не ясно — почему нас, «простых» варриек, сопровождает целый отряд лагорцев, да еще и под предводительством магов? Этот вопрос, судя по всему, и пытался сейчас как-то поделикатнее озвучить лорд Регит.

— Э-э-э, — повторил он еще раз, но тут леди Олиция, не выдержав, прервала «содержательную» речь мужа.

— Разумеется, приютим, даже не сомневайтесь, — зачастила она и, перегнувшись через подлокотник, доверительно наклонилась к сидевшей неподалеку дочери. — Девочка моя, я так рада, что вы с Талимом остаетесь. Он замечательный мальчик, и почти совсем не плачет. Только смотрит серьезно-серьезно, и взгляд такой умненький. Чудесный малыш!