Калмыков сделал непроницаемое лицо и спросил:

– А что мне за это будет?

Я посмотрела на Попову. Обещать блага подчиненным – это уже ее прямая обязанность. Поняв мой взгляд, она деликатно кашлянула и сказала:

– Володя, если с твоей помощью удастся поймать этого негодяя, считай, что ты уже механик мороженого. Мы уже давно искали смышленого парня на эту должность.

– Прямо сразу стану механиком? – уточнил Калмыков.

– Прямо сразу, – подтвердила Попова с честным видом, – а пока с тебя снимут материальное взыскание за пломбир.

– Что?! – завопил он. – Какое взыскание?

– Такое, – жестко ответила Попова. – Что, я из своего кармана должна выплачивать за брак? У каждого из той смены с зарплаты сняли по полторы тысячи. С тебя я снимать не буду.

– Ну, спасибо, – пробормотал Калмыков, поджав губы.

– Чем-то не довольны, господин Калмыков? – по-отечески спросила Попова.

– Нет, я всем доволен, – фальшиво улыбнулся он ей и, повернувшись ко мне, спросил: – Ну, с чего начнем?

– А вы как считаете? – ответила я вопросом на вопрос.

Поразмыслив, Калмыков предложил мне посмотреть места на производстве, которые, по его мнению, могут привлечь диверсанта. Оказалось, что наши мысли совпадают. Калмыков провел меня там же, где я побывала утром, и показал те же места, которые я приметила сама. Какой-то истощенный субъект с тусклым взором сурово приступил к Калмыкову и попросил ответить, почему тот болтается без дела.

– Приказ Поповой – сопровождать консультанта, – отшил он истощенного. Бормоча себе под нос ругательства, тот отошел. – Васильич, механик мороженого, мой начальник, – отрекомендовал его Калмыков.

– Вижу, он постоянно недоволен чем-то, – поглядела я вслед истощенному.

– Да говнистый больно, – махнул рукой Калмыков.

Посмотрев на камеру, замаскированную под листами рифленки в трубе у выхода на второй этаж, я спросила у него:

– Ты ведь знаешь, где стоят камеры наблюдения?

– Ясен пень, знаю, – ухмыльнулся Калмыков, – не дауны же здесь работают. Да многие знают, не я один. Конечно, я знаю не про все камеры, специально их не искал, но что нашел, то нашел случайно. Про некоторые мужики подсказали.

Он указал на трубу.

– Вон там одна стоит. На участке розлива две – одна над входом, другая сбоку в вентиляции, на складе две. – В общем, знал он про все камеры и по неведению считал, что есть еще. Другими словами, работники комбината были хорошо осведомлены, что за ними пристально наблюдает начальство через так называемые скрытые камеры. Для них не было тайной их местоположение. Я это предвидела. Кравцов же питал иллюзии, что он такой умный, а работники дураки, не видят дальше своего носа. Оставив Калмыкову номер своего телефона, я вернулась к себе в кабинет.

Личные дела инженерно-технического персонала громоздились на столе устрашающей горой. С тяжелым вздохом я опустилась в кресло и взялась за верхнюю карточку. «Кравцов Аркадий Никифорович – генеральный директор» – значилось в заголовке. Знаю такого, непричастен. С улыбкой я отложила карточку на другую сторону стола. Начало положено. В руках у меня оказалась следующая карточка «Геворкян Павел Аронович – финансовый директор». Странно, почему они не убрали карточку покойного в архив? Я пробежала глазами скупые сведения, внесенные в нее, сделала пометку в блокноте, что финдиректор до «Молочных рек» работал в ЗАО «Термопласт ЭКСТРО» в той же должности. На другой стороне стола появилась вторая карточка.

Незаметно я втянулась в процесс, и стопка проверенных карточек стала расти, как на дрожжах. Важную информацию я заносила в компьютер в электронную записную книжку для дальнейшей проверки. В комнату заглянул Кравцов: