– Думаю, он подойдет, – сказала она. – Толковый парень. Я пообещала ему, что со временем сделаю его механиком. Если предложить ему помочь нам, то он не откажется. Сейчас он временно переведен слесарем. Начал, понимаете, бузить, когда хотели перевести его аппаратчиком на розлив, но, наверно, сейчас уже жалеет.

– А как в общем настроение в рабочей среде? – поинтересовалась я. – Все ли довольны или есть смутьяны?

– Все довольны, – категорично заявила Попова, машинально перебирая бумаги на столе, – чего им быть недовольными. Средняя зарплата шесть с половиной тысяч. А с недовольными мы разбираемся быстро: не нравится – за дверь.

В дверь осторожно постучались.

– Входите! – громко крикнула Попова. Дверь отворилась, и в кабинет вошел хмурый парень лет двадцати восьми – тридцати в белом халате и шапочке. Правильные черты лица, высокий лоб, проницательный взгляд зеленовато-голубых глаз свидетельствовали о довольно высоком уровне интеллекта.

– Садитесь, Володя, – указала ему на стул Попова, – есть разговор. – Парень, подозрительно косясь по сторонам, сел. Руки нервно теребили край халата. Попова открыла рот, однако парень внезапно ее перебил:

– К тому, что осело мороженое, я не имею никакого отношения. И не надо все валить на меня. Технологи что-то намудрили. Да я вообще уже слесарь, – начал возмущаться парень.

– Хватит тут, Калмыков! – хлопнула по столу ладонью Попова, срываясь на крик. – Не за этим тебя позвала! – И уже спокойнее: – На предприятии в связи с актами саботажа усиливаются меры безопасности. Евгения Максимовна – консультант по безопасности, – указала она на меня. – Ей надо помочь.

– В чем это? – сузив глаза, спросил парень. – Хотите, чтобы я стучал, что ли?

– Так, ты чего бузишь? – недовольно спросила Попова, подавшись вперед. – Если хочешь стать механиком цеха, ты должен помогать нам.

– Подождите, Ирина Григорьевна, позвольте, я объясню, – подала я голос. Попова замолчала и насупилась, а Калмыков с интересом посмотрел на меня. Я набрала в легкие воздуха и произнесла заранее заготовленную речь.

– На заводе находится человек, засланный предположительно конкурентами. Он своим вредительством хочет добиться банкротства предприятия. Если ему это удастся – вы все очутитесь на улице. Подумайте, сможете вы быстро найти работу, где платили бы столько, сколько здесь? – Но мое проникновенное выступление не проняло Калмыкова. На его губах появилась снисходительная улыбка.

– Лично я целый день не в носу ковыряю. Я свои бабки отрабатываю сполна. Не думайте, что у нас тут медом намазано и мы в деньгах купаемся, – спокойно сказал он.

– Что-то мне подсказывает, что не быть тебе механиком, – сокрушенно покачала головой Попова.

– Я не отказываюсь помочь, – резко произнес Калмыков, – я хочу сказать, что за свою зарплату мы все вкалываем, как бобики. Оборудование разваливается. В неделю по два несчастных случая. Думаете, сюда кого-нибудь надо засылать, чтобы производство остановилось?

– Ой, ты договоришься, чую, договоришься! – воскликнула Попова с недобрым весельем.

– Факты саботажа доказаны, – произнесла я твердо. – Чтобы не случилось новых, нам нужна, Калмыков, ваша помощь.

– Да я всегда готов помочь, – усмехнулся Калмыков, развалившись на стуле, – что я должен делать?

– Первое – молчать о нашем разговоре, – сказала я, глядя в его насмешливые глаза. – Второе – выявить места на производстве, где легче всего устроить подлянку, рассказать о них мне и приглядывать за ними. И еще, присмотритесь к своим товарищам. Может, кто-то что-то знает или догадывается. Вызовите его на откровенный разговор, пусть поделится своими подозрениями. Каждая мелочь может оказаться важной. Сможете?