– А уж я как ждал… – Доминик улыбнулся отцу. Сонный де Регар вступил в разговор:

– Однако все это на словах выходит проще простого, а на деле нам предстоят нешуточные сборы и большая подготовка. Я, пожалуй, и вправду провожу вас до соседнего графства. Новостей о предстоящих событиях уже так много, что я боюсь о чем-нибудь позабыть. Тушите свечи, впереди нас ждет большая работа.

Они медленно поднялись из-за стола и, исключительно довольные друг другом, отправились на покой.

Гаспар и Анри были абсолютно правы, подготовка в дорогу предстояла серьезная. Несмотря на явную неопределенность относительно общего сбора и начала похода, Гаспар не сомневался, что ближайшим от Пуату местом отправки судов на Восток будет Марсель. Стало быть, конечным пунктом их путешествия по суше должен быть этот портовый город. А с другой стороны, он понимал, что любые самые решительные планы Ричарда не могут избежать риска отсрочек; несмотря на свою неудержимость с походом в Палестину, Ричард продолжал всевозможные военные действия с соседями. Все это означало, что о конкретных днях отплытия войск из Марселя у них с Домиником сведений не было, и их странствия на пути к побережью могут растянуться на неопределенное время.

Вопрос с выбором оруженосцев был решен уже на следующий день, и решен не совсем обычно: оруженосцем Гаспара постановили объявить Доминика. Этого не запрещал закон; Доминик дворянского происхождения и по достижении совершеннолетия имел право быть посвященным в рыцари. Учитывая, что на данный момент ему исполнилось девятнадцать, ждать оставалось менее двух лет. То, что он приходился Гаспару Грекко сыном никак не мешало Доминику стать его оруженосцем. Таким образом, состав участников похода сразу сократился: вместо четверых человек решили отправить на Восток двоих, – так было дешевле.

От Ньора до ближайшей цели – города Анже, столицы Анжуйского графства было более 30 лье. Предстояло объезжать болотистую местность и, учитывая преклонный возраст Анри, поклажу и все перевозимое снаряжение, кавалькаде предстояло туда добираться полных три дня с двумя остановками на ночь.

Помолвка Кристиана с Валери состоялась в графстве Анжуйском на Пасху. Наши герои были приглашены в замок Бернара де Диона на встречу старых друзей, рыцарский турнир и, наконец, на свадьбу молодых супругов. Праздничные дни обещали быть длинными. Бернар де Дион назначил местом главной встречи свой фамильный замок, но дальнейшие празднества планировалось перенести в его городскую сеньорию. В Анже началась ярмарка, и можно было только догадываться, какое столпотворение там сейчас творилось; также, принимая во внимание предстоящий турнир, люди самых разных сословий стекались в Анже. Гаспар предупредил, что в окрестностях замка простолюдины уже разбили огромный людской лагерь. Воистину, для четверых наших путешественников (Анри должен был сопровождать его слуга Томас) там намечалась большая суета.

У Доминика еще не прошел шок, полученный им от известий о крестовом походе. Ночью он плохо спал и, проснувшись ни свет ни заря, обнаружил, что Гаспара нигде нет. Оливер сообщил, что накануне Гаспар приказал ему подготовить утром лошадь: он ненадолго отлучился в их родовой замок, сделать необходимые распоряжения тамошним слугам. Ход его мыслей был ясен как день: никто не знал, включая и самого Гаспара, сколько времени он будет теперь отсутствовать в Пуату. Полагаясь на Господа и свою счастливую звезду, рыцарь четко понимал, что при определенных обстоятельствах он может надолго задержаться в Иерусалиме или даже вовсе не вернуться. Эти мысли навалились на Доминика, заставили его с грустью задуматься о своем привычном жизненном укладе в Ньоре, о том, что вот так скоро, почти сейчас он внезапно оборвется. На душе у молодого человека стало тревожно. Конечно, в силу юного возраста и пылкого характера, он в последнее время часто мечтал о каких-то странствиях и приключениях, даже о своих личных подвигах и воображаемых сражениях; мечтал, что вот скоро он избавится от опеки Анри и вступит в настоящую взрослую жизнь, полную испытаний и интересных событий. Все это было, но почему-то теперь ему хотелось хотя бы на несколько дней отсрочить отъезд, чтобы напоследок как следует попрощаться с родными местами, быть может мысленно попрощаться с Анри. Когда отца не было рядом, он всегда вспоминал о Гаспаре, скучал по нему. Сегодня, когда предстояло уже не расставаться с отцом, к его сердцу подкралась тревога за Анри, и уже заранее он скучал, теперь по Анри. Это вовсе не означало, что Доминик был таким крайне чувствительным человеком. Причина в другом: Гаспар и Анри были его единственными близкими людьми, других у него не было и, несмотря на всю свою пылкость и молодость, Доминик ясно это понимал. И он разрывался между ними, потому что любил их.