Когда всадник пересек городские ворота, вечерню на колокольне церкви Сен-Андре уже отзвонили. Это его слегка огорчило, ибо в планах у Гаспара было прибыть на место к ужину. Ужинали у Анри, как принято, между вечерней и повечерием. Когда он переезжал мост через реку Севр-Ньортез, небо уже темнело. Земное светило уплывало за горизонт, и внушительная громада воздвигаемой на берегу крепости прятала последние его лучи. Несмотря на то, что он часто бывал здесь и не раз обходил пешком обширное строительство, в каждое свое посещение Ньора ему было интересно вновь осмотреть укрепления, отметить для себя продвижения работ и постепенное созидание новой крепости камень за камнем. По высочайшему приказу Генриха II замок начали возводить несколько лет назад. Возможность защищать эти земли, – была серьезная цель для короля. Сегодня одни только хозяйственные дома с жилищами зодчих и строителей образовали уже целый город. Здесь в последние месяцы с удовольствием работал его сын. Доминику нравилось участвовать во всем, что касалось строительства: пусть это было неторопливым изучением чертежей будущего донжона или, напротив, утомительным тасканием камней на стены; и легкие и тяжелые работы давали ему удовлетворение и сознание приносимой пользы. Вряд ли он представлял себе это именно в таких выражениях, но, если говорить проще, в ту пору в Ньоре молодому человеку положения Доминика просто некуда было, как говорится, приложить руки, и поэтому работа на строительстве крепости его увлекала. И вот сейчас Гаспар, несмотря на вечерний час, усталость и большое желание поскорее вытянуть ноги у огня, спешился неподалеку от берега и в который раз внимательно обвел взглядом будущий донжон. Но нетерпеливое желание скорее увидеть родных все-таки взяло верх, Гаспар с легкостью запрыгнул обратно в седло, словно и не было позади утомительной дороги. Предвкушение повидать Анри и еще кое-кого в доме де Регара придавало сил. Цель визита к своему приемному отцу, новости, которые он вез ему, – все эти мысли приятно возбуждали Гаспара и заставляли по-хорошему волноваться. “Только бы застать Доминика на месте”, заранее успокаивал он себя.

В скором времени рыцарь подъехал к высоким железным воротам двухэтажного усадебного дома. Основой этого внушительного строения были толстые сваи или, правильнее сказать, деревянные балки. Пространство между балками и перекрытиями фасада было открыто для взора, заполнено при строительстве раствором глины и тщательно оштукатурено. Расположенная фактически на берегу реки, усадьба своими воротами и южным фасадом выходила прямо на дорогу, тогда как ее противоположная северная стена буквально нависала над водой. Сваи с этой стороны дома были мощнее, длиннее и стояли на камнях, а пространство между ними было выложено также камнями и промазано глиной. Серую черепичную крышу внушительно дополняли две массивные дымоходные трубы. Гаспар три раза постучал в ворота тяжелой дверной оковой. Лязгающий звук ударов грубо нарушил вечернюю тишину. Решительные шаги верного Оливера он узнал сразу; преданный слуга жил у Анри уже четверть века, но крепкому здоровью этого немолодого мужа можно было только завидовать.

– И кто это стучит в такой час? – его старческий хриплый баритон выдавал удивление и раздражение – все вместе. Посему было видно, что гостей не ждали.

– Странствующий рыцарь, кто же еще? Да, Оливер, ты точно не готовился встречать старого друга. Отпирай! Здесь сыро, а я, как назло, голоден и замерз.

– Силы небесные, сеньор Гаспар! Мы вас не ждали так скоро… Вот так радость для моего господина! – Старик начал двигать засовами, большие ворота тяжело открылись, и лошадь сразу попятилась назад от яркого света фонаря. Возникший словно по волшебству конюх резво подхватил ее и повел в стойло. Гаспар вошел внутрь, широко улыбаясь, и похлопал Оливера по плечам. Старик хотел что-то сказать, но от неожиданности засуетился, разволновался и стал часто кланяться.