– Рота стой! – послышалась, наконец, команда.

– Какая рота? пятая? Это ты Арсен? – послышался голос из темноты.

– Я, – ответил знакомый голос ротного.

– Пройдем ко мне в подвал, я расскажу тебе все, что нужно… – вновь донеслось из темноты.

– Ваше благородие, поглядите, немцы побитые лежат в касках все… прямо замечательно… видно жаркое дело было… – слышались удивленные возгласы…

Из окопов, начинавшихся у самой деревни и расходившихся перпендикулярно к дороге в обе стороны, двигались люди с носилками и, тяжело ступая по пахотному, разбухшему от осенних дождей полю, еле передвигали ноги.

– Командир второй полуроты! – раздался голос ротного. – Смените третью и взвод четвертой роты, что вправо от дороги.

– Слушаюсь! – отозвался подпоручик и двинулся с полуротой по указанному проводниками направлению.

– Ну, и темь же сегодня, хоть бы немец посветил чуточку, покамест сменяться будем, – сказал шутливый молодой солдат.

– Ты поскули, поскули, так он тебе засветит, – всю жисть с фонарем ходить будешь, – немедленно отозвался другой голос.

– Кто идет? Какая рота? – вновь раздались оклики… и только теперь стало возможно разглядеть солдат, сидевших по ямам, – по пояс глубиной.

– Вы кто будете, смена нам? – спрашивали сидевшие.

– Смена, смена, – отвечали пришедшие.

– Ну, боевая третья, вылезай! – послышались радостные возгласы.

– С нас будет, а вы, братцы, тут за нас побудьте, – говорили вылезавшие и начинавшие выстраиваться.

– А что, немец близко? – вполголоса, как бы с опаской, спрашивали сменяющие.

– Близко… Завтра увидите, – слышались иронические ответы…

Не прошло и пяти минут, как заскользивший и заплямкавший по грязи топот сотен ног возвестил, что смена закончена, и 5-я рота стала лицом к лицу к загадочному и суровому врагу.

– Подпрапорщик Ковтун! – вполголоса обратился к Ковтуну подпоручик.

– Обстановка такова: ни справа ни слева – своих нет. Мы сменили первый батальон, который во время сегодняшнего наступления опередил своих соседей. Нам приказано держаться здесь во что бы то ни стало.

– Так точно, – убежденно вставил Ковтун.

– Нужно сейчас выслать секреты и хорошо было бы вправо выделить полевой караул, – отдавал свои первые боевые распоряжения молодой подпоручик.

– Не извольте беспокоиться, все уже выставлено; я вот только управлюсь, пойду на них погляжу и обязанности поспрошу-с. Вы, ваше благородие, не извольте беспокоиться; солдаты все надежные, сами вызываются в секрет. «Хотим, – говорят, видеть германца». – Вам, ваше благородие, я приказал принести соломы в блиндаж. Блиндаж, правда, один смех – всего ставней накрыт… да как-нибудь до утра досидите, а там Бог даст вперед… а нет, так прикажу сделать по наставлению.

– Спасибо, дорогой, – ласково, и совсем не по-начальнически, ответил подпоручик.

– Спать я не буду, меня всегда можно будет найти здесь. Наш ротный будет находиться в деревне, а первая полурота с подпоручиком Богдановым – в окопах по другую сторону деревни.

– Так точно, все понятно, – одобрительно заявил Ковтун.

«Вот она и война», – отходя от Ковтуна, произнес про себя подпоручик, вглядываясь в ночную темноту.

– Неужели будет опять дождь? Вот будет скверно… – рассуждал сам с собой подпоручик. Он медленно, как бы в раздумьи, поднял руку, вытянул кисть из-под обшлага и посмотрел на часы со светящимися стрелками…

– Только одиннадцать!.. до рассвета еще далеко. – Откуда-то из ближайшей ямы уже раздавался храп.

– Неужели здесь, под дождем, в сырости, под открытым небом, можно спать? – задал себе вопрос подпоручик. – Мне кажется, я б не заснул.

Обойдя роту и найдя все в порядке, подпоручик тихо спустился к себе в нору, чтобы укрыться от ветра.