«Каждый человек в отдельности смертен, человечество же в целом бессмертно».

Апулей

Вилем и Томаш стояли в дверях материнских покоев. Сама же мать лежала в бреду, время от времени ее настигали судороги и рвота с кровью, глаза закатывались, а дыхание становилось прерывистым и неглубоким.

– Где чертов врач? – постукивал носком Томаш. – Он уже должен был прийти. Ей становится хуже.

– Терпение, – спокойно причитал Вилем. – Мы следим за ней, а врач вот-вот прибудет.

– Какое терпение, Вилем, бога ради! – Томаш сжал кулаки и стрельнул в брата ядовитым взглядом.

– Чего тебе опять неймется? – выпрямился Вилем и надул грудь.

– Я же вижу, что тебе плевать на нее! Ты всегда сторонился нашей семьи. Да даже сейчас, когда ей плохо…

– Закрой пасть, ты не смеешь так баять. – глаза Вилема налились кровью, и он готов был в любой момент стукнуть брата по голове.

Вилем был на пол ладони выше и немного шире, но разница эта была заметна только при наглядном сравнении.

– Думаешь, раз ты старший, то имеешь право бросаться словами?! – вскипал Томаш, его кулаки тоже сжались, ногти впивались в кожу, а зубы скрипели друг о друга.

– Это ты мне говоришь? Да и причем тут возраст, я старше лишь на три минуты. Какой же ты тупоголовый.

– Довольно вам! Вы оба только о себе думаете, маме нужен покой, а вы разорались! – по лестнице поднялась сестра Томаша и Вилема, Зофи. Она растолкала братьев и вошла в комнату. – Пришел лекарь, пропустите его.

Братья опустили глаза, у обоих были темно-карие. Единственным значимым отличием между близнецами было наличие у Томаша веснушек, коими бог обделил Вилема.

На второй этаж поднялся городской лекарь, на вид еще молодой и совсем зеленый. Он снял с головы зеленый куаф и до шеи рассыпались его рыжие волнистые волосы.

– Здравствуйте, – деловито произнес молодой человек. – Могу я пройти?

– Мы вас заждались. – выплеснул Томаш, брат сурово и презрительно глянул на него.

– Прошу прощения, сейчас самый пик заболеваемости в этом сезоне.

Лекарь подошел к кровати, где ворочалась преклонного возраста женщина с редкой сединой в корнях волос. Молодой человек долго осматривал пациентку, трогал горло, лоб, прощупывал кожу всего тела.

– Как я могу к вам обращаться? – спросила Зофи, присев рядом.

– Арност.

– Что вы можете сказать, Арност? – дрожащим голосом спросила девушка.

– Симптомы слишком разнообразные. Скорее всего поражены легкие и сердце. Может иметь место нехватка воздуха. Вы не проветривали помещение?

– Нет, наш дядя немного смыслит в медицине, он сказал, что открывать окна нельзя, а то ей станет только хуже.

– Не слушайте его больше, нужно проветривать всегда, просто укутайте ее в одеяла, чтобы не продуло, если так волнуетесь об этом. Если делать выводы, то ее некоторые отклонения напоминают другие случаи заболевания в Исанберге, но у вашей матери отсутствует воспалительный рост где-либо на теле. По нашим наблюдениям, это некие флегмоны, которые перерастают в буллы. В любом случае, ситуация схожа, поэтому это не сулит ничего хорошего. У вашей матери критическое состояние, она пребывает в бреду. – рассказывал Арност.

– Вы можете что-нибудь сделать?

– Лишь попытаться. Я могу выдать настойки и приготовить лекарства, но вы понимаете колико это будет стоить?

– Деньги нас не волнуют, мы сможет все оплатить, лишь бы ей стало легче. – еле сдерживая слезы произнесла Зофи.

После этих слов женщине в кровати стало еще хуже. Ее тело задергалось, изо рта потекла кровь, она тихо захрипела. Ее руки рефлекторно цеплялись за все, куда дотягивались, она даже вцепилась острыми ногтями в руку лекаря и сжала ее до тонких струек крови.