Слабо протестуя, Майкл позволил отвести себя к стулу перед огнем, и Анна расстегнула его портупею, а Сантэн сзади сняла китель с плеч.

Анна размотала повязку и одобрительно хмыкнула.

– Горячей воды, детка, – приказала она.

Они тщательно промыли и обсушили раны, затем смазали их свежей порцией мази и снова перевязали чистыми полосками льняной ткани.

– Хорошо заживает, – кивнула Анна. Сантэн тем временем помогала Майклу надеть рубашку.

Она не знала, что кожа мужчины может быть такой гладкой – на боках и на спине. Темные волосы курчавились на шее, и он был такой худой, что позвонки на спине выделялись, как бусины четок. По обеим сторонам от них тянулись полоски крепких мышц.

Она зашла спереди и стала застегивать на нем рубашку.

– Вы очень нежны, – негромко сказал он, и она не посмела заглянуть ему в глаза, опасаясь выдать себя перед Анной.

Волосы у него на торсе густые, вьющиеся и упругие (она невольно коснулась их), а соски на плоской груди темно-розовые, крошечные, однако под ее взглядом они затвердели и стали выпуклыми – этот удивило и очаровало ее. Она не думала, что у мужчин тоже может происходить такое.

– Идем, Сантэн, – строго сказала Анна, и Сантэн вздрогнула, поняв, что разглядывает его тело.

– Я пришел поблагодарить вас, – пояснил Майкл. – И не хотел доставлять хлопоты.

– Ну, какие же тут хлопоты!

Сантэн по-прежнему не смела взглянуть ему в глаза.

– Без вашей помощи я бы сгорел.

– Нет! – ответила Сантэн с ненужной горячностью.

Мысль о смерти этого удивительного человека была совершенно неприемлема.

Теперь она, наконец, снова посмотрела ему в лицо, и ей показалось, что сквозь отверстия в лице видно летнее небо: такими голубыми были его глаза.

– Сантэн, у нас много дел.

Голос Анны звучал резко.

– Позвольте помочь. – Майкл энергично вскочил. – Меня привязали к земле. Запретили полеты.

Анна посмотрела на него с сомнением. Граф пожал плечами.

– Нам пригодилась бы еще одна пара рук.

– Всего лишь проявление благодарности! – настаивал Майкл.

– Но ваш великолепный мундир!..

Анна в поисках поводов для отказа взглянула на сверкающие сапоги Майкла.

– У нас есть резиновые сапоги и комбинезоны, – быстро вмешалась Сантэн, и Анна бессильно развела руками.

Когда Майкл, рослый, стройный, спускался в погреб, чтобы помочь графу вычистить стойла, Сантэн показалось, что даже синяя хлопчатобумажная саржа, или деним, как все ее называли, и черные резиновые сапоги смотрятся на нем элегантно.

Остаток утра Сантэн и Анна провели в огороде, готовя почву для весенних посадок.

Всякий раз как Сантэн находила малейший предлог, она спускалась в погреб, останавливалась там, где работал Майкл, и между ними завязывался отрывистый смущенный разговор. Потом на лестнице показывалась Анна:

– Да где эта девочка? Сантэн! Ты что это там?

Как будто не понимала!

Вчетвером они поели на кухне: омлет с луком и трюфелями, сыр, хлеб из непросеянной муки и бутылка красного вина. (Сантэн смягчилась, но не настолько, чтобы отдать ключ от погреба отцу. Бутылку она принесла сама.)

Вино подняло настроение, даже Анна выпила стакан и позволила то же самое Сантэн, и разговор оживился, потек свободно, изредка прерываясь взрывами смеха.

– Капитан, – граф наконец с расчетливым блеском в единственном глазу обернулся к Майклу, – чем вы и ваши близкие занимаетесь в Африке?

– Мы фермеры, – ответил Майкл.

– Арендаторы? – осторожно спросил граф.

– Нет, нет, – рассмеялся Майкл. – Мы обрабатываем собственную землю.

– Землевладельцы? – Тон графа изменился: всему свету известно, что единственное подлинное богатство – это земля. – И велико ли ваше родовое поместье?