А через несколько секунд, прямо на виду у Знотина произошло то, что резко изменило ход дальнейших событий.

Наши пулеметчики совершили грубую, смертельную ошибку. Сказалась их неопытность и уверенность в том, что на вражеском берегу живых уже не осталось. Второй номер расчета встал на колени на бруствер замаскированного окопа и повернув к себе ствол «максима», начал доливать в кожух воду из ведра. Хоть и стоял наш пограничник за бурно разросшимися ветками рябины, его манипуляции с пулеметом привели в движение прикрывающий позицию кустарник. Это заметил ошалевший от такой нелепости Знотин; это заметили и на вражеском берегу.

Не все фашисты полегли от нашей первой пулеметной очереди. Часть из них успела нырнуть в ближайший лес, но далеко они не отошли, а залегли и из-за деревьев стали наблюдать за нашим берегом. Густую рябину справа от моста они, естественно, сразу взяли под подозрение, но после прекращения нашего огня, активности не проявляли. Коротким броском из леса, под прикрытие пробитого пулями грузовика, выдвинулся расчет немецкого ручного пулемета. Фашисты, незаметно для наших пограничников, изготовились к стрельбе и, затаившись ждали, наблюдая за нашим берегом.

Дальнейшие события могли бы пойти по другому сценарию, но тут из своего окопа вылез наш пулеметчик и начал доливать в кожух воду. Знотин, только что восхитившийся работой своих бойцов, сейчас пришел от увиденного в тихий ужас: – «Он что, совсем охренел?! Куда он вылез?!». Но больше капитан уже ничего не успел предпринять. С вражеского берега точно по шевельнувшемуся рябиновому кусту рубанула длинная пулеметная очередь. Сотни грамм разогнанного до сверхзвука свинца ударили нашему, сидящему на бруствере бойцу в левый бок, в корпус пулемета и разметали на куски голову первого номера расчета. По сторонам полетели кровавые ошметки, обрывки обмундирования, ветки кустарника… Вся позиция скрылась в облаке взметнувшихся фонтанов песка и травы.

Хладнокровно восприняв трагичность произошедшего, не потерявший самообладания Знотин машинально глянул на наручные часы.

«Одиннадцать сорок. Станкача нет. Расчет погиб. Мост теперь под прикрытием только одного пулемета. И он далеко…» – эти лихорадочные мысли рвали душу капитана на части.

Быстро осмотрев противоположный берег, на котором исходил дымом подожженный немецкий грузовик, Знотин с облегчением отметил, что в атаку немцы пока не пошли.

«Это хорошо! Это очень хорошо! Значит у нас есть немного времени…» – продолжал обдумывать ситуацию капитан и, покинув свою наблюдательную позицию, метнулся за ближайший бревенчатый дом. Там его ожидали два пограничника, оставленных в роли связных.

«Значит так, товарищи пограничники – начал ставить им задачи капитан – застава в бою. Ты – бегом к пулеметчикам, что остались справа, дальше за мостом. Передать им мой приказ – переносить позицию ближе к мосту и не допустить переправы противника через речку еще хотя бы полчаса. А ты – ползком на мое место под телегу и как увидишь, что фашист пошел через речку, сразу стреляй. Можешь не попадать в них, но главное – чтобы мы твою стрельбу услышали. Хотя, приказываю попадать. Все – выполняйте».

Дальше все события стали развиваться с какой-то страшной для Знотина быстротой и все его планы на стройную и устойчивую оборону полетели, чего он и опасался, к чертовой матери.

Старый советский пограничный столб на границе России и Латвии. Установлен в 1935 году. В верхней части видны следы от попадания пуль. Фото 2013 года

На вражеском берегу противник перегруппировался и, скрытно выдвинувшись к кромке леса, внезапным броском атаковал советских пограничников, успевших перенести свои позиции на берег речки Синюхи. Первая атака фашистов была поддержана массированным огнем их пулеметов, которым удалось подавить часть наших огневых точек.